Выбор Хаоса - [13]

— Что?

На этом он обрывает движение, застывает. И возвращает себе свой равнодушный вид:

— Ничего, показалось, прости. Мы нарушили твое уединение?

— Я не подслушивала.

Даже не приходится играть, выходит натурально, с досадой:

— Я здесь пряталась.

— От кого?

— От родственников, — с вызовом, — Это мой первый бал. Мне здесь не нравится!

— Не любишь танцевать?

— Не люблю танцевать, не люблю навязчивых мужчин. И драконов!

Я делаю движение, показывая, что желаю удалиться. Он сдвигается в сторону, реагируя на мой порыв. Неловкость положения играет дурную шутку: ослабшие ноги пытаются сделать шаг и подкашиваются. Инстинктивно хватаюсь за портьеру. Лир пытается поддержать, но делает только хуже. Укрывающая нас ткань, звучно треща, начинает срываться с зажимов.

Аппетитная мизансцена: дракон нависает надо мной сзади, дышит в макушку. Зеркала перекидывают друг другу выразительную картинку со всех ракурсов.

— Руки убери!

Я и забыла какая у него хватка! Несколько любопытных взглядов уже направлены в нашу сторону.

— Позволь пригласить тебя на танец?

— Зачем?

— Чтобы не привлекать внимание. Шторку отпусти. Я тебя держу.

Чокнутая имперская ящерица!

Он пытается вести в танце, я упрямо меняю вектор движения, не упуская из вида боковой выход. Когда мои хитрые маневры приводят к желаемому, резко притормаживаю и вежливо желаю: «Приятного вечера». Тактическое отступление, не бегство, нет.

Там, где были его руки, горит…

Баронесса находится позже, когда уже удается справиться с дрянным своим состоянием, но дальнейшее воспринимается смазано. Представлению герцогу, осмотр закрытых покоев и разговор, тихий, как шелест увядших листьев.

— Какая впечатлительная девочка.

Герцог слегка пьян. Но удивительным образом ему подходит такое опьянение. Оно вымывает из него усталость и нездоровую бледность, отчего тот кажется моложе и привлекательнее.

— Отправь ее Агнес. Я соскучился.

— Впечатлительная девочка хочет познакомиться с тобой поближе.

— Если ты настаиваешь.

Девочка хочет препарировать твой мозг. Только что-то мешает, пытаясь вырваться из-под контроля, не настолько, что хочется взлететь, но и сосредоточиться не дает. Новая примета: встретил ящерицу — пиши пропало.

— Ники, — шепчет баронесса, — Выпей.

Вспоминаю, что не ела с утра, крепкое вино отдает затхлостью, отставляю бокал едва пригубив.

— Рино, — зову герцога, — Поцелуй меня.

Герцог скован, он не отвечает на поцелуй и я зарываюсь руками в его волосы, и оттягиваю голову назад.

— Расслабься, доверься мне.

Дышу в приоткрытый рот, не прижимаясь и невзначай задеваю языком.

— У тебя губы дрожат. Поцелуй сам, как хочешь. Как желаешь.

Он не желает никак. Когда меня это смущало? Теперь ему будет больно, но это только его боль. Парализуя волю, приказываю:

— Смотри в глаза! Отвечай на вопросы!

Будем считать, что его ломаный взгляд — компенсация за плохое вино.

Допрос проходит споро. Когда отвечают без эмоций, всегда так. Коротко, по существу.

Драконы взорвали портал в Школе Магии. Потребовали высылки всех конфедератов. И выхода из состава Конфедерации. Взяли в заложники сына. Посланник Императора, его выкормыш — Лириан ал Ланита, новый хозяин Кадью, предложил договор купли-продажи герцогства Рейдих. Без вариантов, договор будет подписан. Пять боевых групп драконов в городе, десятка в особняке. Контролируют все общественные порталы и границу.

Лириан ал Ланита, Лир…

Отправляю спать герцога и в ужасе смотрю на Агнес.

— Фактически это аннексия. Тихая, мирная.

— Мирные драконы…  хуже некуда, — шутит, но я вижу, что баронесса в таком же потрясенном изумлении как и я.

Драконы нанесли удар, после которого трудно будет оправиться. «Еще не нанесли», — поправляю себя.

— Ты слышала, так и есть, — говорю.

— Нельзя этого допустить, — озвучивает баронесса мои мысли, — Убить его?

Слегка спутать карты тварям? Но все козыри у них на руках. У нас только герцог.

— Он нравится тебе.

Даже не спрашиваю, утверждаю.

— Какая разница, он всего лишь человек.

— Демон и человек… — размышляю вслух, — А демон и дракон?

Вместо ожидаемого отвращения, на лице ее легкое недоумение.

— Все одинаково невозможно, — отмахивается баронесса.

Она права. Невозможно.

— Нельзя допустить, чтобы эта сделка состоялась. Но его смерть ничего не решит, драконы назначат опекунов для наследника. Своих. Герцог должен жить, но не должен подписать договор, — размышляю вслух.

— Если он будет не в состоянии подписать, объявлен недееспособным, Опекунский Совет возглавит барон. А я смогу оградить его от давления. Дашь гвардейцев?

— Слишком много драконов.

— Когда совет узнает правду, драконов станет меньше. Им придется убраться, с удовольствием помогу в этом.

— И союз с нами?

— Почему нет? Мы были союзниками.

Молчим. Наши мысли текут в одном направлении. И что предстоит совершить понятно, ничего другого просто не остается.

— Доведешь его до предела.

Она соглашается, кивает мне и вопросительно, с ноткой скорби, едва различимой:

— Это обратимо?

Не знаю, не пробовала — не тот ответ, что должен прозвучать.

— Сделай все как в последний раз, — предлагаю.

Порой смерть лучший выбор. Но эта роскошь не для герцога Палеодо.

Отступаю в сторону и смотрю, как баронесса будит его поцелуем. Притянутые друг к другу они избавляются от одежды. Переплетаются дуэтом движений и звуков: покрытые испариной тела естественны и откровенность их ласк не шокирует. Я словно раздваиваюсь, одновременно участвуя в ритуале и наблюдая его.