– Зачем? – Найор кусает язык. Врезать бы себе за дурацкий вопрос!
«Когда разум умирает, мы скорбим, – омывает поток хора, гиганты печально склоняют головы, в глазах сумерки, лиловые лепестки свисают уныло.
«Этими цветами укрываем погибшего».
Могли бы сразу испепелить, забрать сородича… но не спешат. Более чем благоро… дипломатично. Надо успокоиться…
– Уходите, – выдыхает Найор. – Сюда летит крейсер, завяжется бой.
«Мы не хотим драться, разум. Прошу, отдай тело».
Нервы как маятник: покой-тревога, выживу-сдохну… Хочется волком выть, лишь бы не умирать. Отдать этот кусок мяса и катитесь на все четыре, но…
«Ты хочешь отдать тело, разум, но не отдаешь. Почему?»
– Выполняю приказ!
И вновь замешательство, «шепот» в виде мерцания синевы.
«Что такое приказ?»
Странная раса… При таком могуществе – миролюбие, обращение «разум»… В голове неловко надламываются формулировки, наконец собирается нужная:
– Решение другого разума.
Десятки глаз чернеют как смерть, Найора сдавливает ужас…
«Разум, почему ты выполняешь чужое решение?»
Рука ложится на затылок, в памяти первая модификация, страх на операционном столе, погружение в холодный раствор… Най-2, Най-3… Процедура одной ступени модификации чудовищно дорогая и длительная, киборгов улучшают по мере надобности. С каждой ступенью корни чипов проникают в мозг глубже, приказы выполняются быстрее. Но чипы влияют лишь на инстинкты, как хлысты, гонят рабов, что не хотят подчиняться. Чем выше класс модификации, тем солдат послушнее, но… депрессивнее. Для мыслительной ткани нанокорни слишком грубые, внедрение сводит с ума. Но теперь есть Д-чипы. Их корни проникают в отдел мыслей, все приказы Д-киборги не только исполняют, но и твердо в них уверены, сами поступили бы так же.
«Почему?» – вопрос повторяется тише, эхо тянется долгие мгновения.
– Не выполню приказ, меня… – хочет сказать «модифицируют», но вряд ли поймут. – Накажут.
«Что значит накажут?»
Найор думает, им любопытен способ наказания, но осекается: гигантам не ясен смысл.
– Сделают со мной то, чего не хочу.
Странные существа молчат долго, глаза переливаются оттенками мглы…
«Это скорбно… Трудно понять».
Бездна тьмы в глазах пугает все больше, в страхе бурлят мутные мысли, вопросы, глыбы противоречий, что-то вопиющее, нелепое сжимает в тщедушный комок, припирает к стенке, будит ярость.
– Вы сильнее! – вырывается оно. – Почему не отберете?!
«Ты не выбрал – отдать или напасть. – Глаза наливаются чистой синевой, умиротворением, абсолютным пониманием высших истин. – Мы заберем тело, когда ты выберешь».
– Для вас должен быть главным ваш выбор! Почему заботитесь о моем?
«Разум – высшая ценность, ибо умеет выбирать». – Глаза вспыхивают как солнца, Найор отворачивается.
«Выбор превыше всего».
Слепящий свет плавно перетекает в морской покой, раскаленный рой в голове остывает, среди бурных мыслей находятся твердые, ясные, хаос медленно превращается в подобие порядка. Мысли всех мастей строятся в одну глобальную, простую.
Нужно выбрать.
– Хочу, чтобы вы ушли.
«Отдай тело, разум, мы уйдем».
– Я не хочу отдавать, – голос вздрагивает.
«Хочешь. Но почему-то не отдаешь».
Да что же это!.. Крейсер прилетит минут через пять, без разговоров о праве выбора засыпет лазерами, ракетами! А эти все ждут, такие всемогущие… уязвимые. Отдать бы это несчастное тело, но в памяти стальной стеной Ила-Д-17. Модификация… Най-4…
– Если нападу, вы меня убьете? – Найор стискивает лучемет до скрипа.
«Разум – высшая ценность. – Вновь слепит белый, Найор щурится. – Мы убиваем разум, если он это выбирает».
– Разве нападение не выбор? – Палец давит гашетку.
«Выбор желанием подкреплен, не идет против». – Глаза словно кристально чистая вода.
«Ты собираешься напасть, но не хочешь».
Найор целится в гиганта…
– Значит, если начну вас отстреливать, одного за другим, но не буду этого хотеть, вы… ничего не сделаете? – Смысл слов обрушивается, ломает череп, рвет молнией, лицо в гримасе неверия, ужаса. – Будете ждать, когда выберу, позволите себя убить?!
Гиганты склоняют головы, холодит темная волна смирения.
«Это скорбно… Но ты ведь выберешь?»
– А если не выберу?! – взрывается Найор, на красном лице оскал. – Не я, так крейсер вас убьет!
«Ты должен выбрать, разум!»
Гиганты делают шаг, земля вздрагивает, плотнее смыкается ровное созвездие глаз.
«Выбирай».
Найора шатают тяжелые вдохи и выдохи. С лица, жаркого как закатное солнце, падают, разбиваются капли.
– Выполню приказ – погибну, нет – модифицируют. Не знаю.
Падает на колени.
Взгляд тонет в лабиринтах травы, не понять, трава это или ее тень…
Ледяное, бесконечное молчание сковывает, гнетет…
«Разум… ты не можешь выбрать?»
Голова падает на грудь, упала бы вместе с каплями в прохладу земли, разбиться, но держит шея, испещренная отростками чипов. Падает лучемет, но не разбивается.
Щеки касается мокрый нос гиганта, на колени ложится цветок. Один за другим подходят, опускают цветы на застывшего как мертвец Найора. Колени, ладони, плечи… Весь укрыт тяжелыми лиловыми цветами.
Последний опускает цветок на голову.
«Когда разум умирает, мы скорбим».
Гиганты уходят, силуэты размываются до бесформенных черных провалов, джунгли смыкаются как занавес.
