Вячеслав Молотов. Сталинский рыцарь «холодной войны» - [27]

Более всего Сталина потряс не сам факт нападения немцев – едва ли оно стало для него неожиданностью, – а то катастрофическое поражение, которое потерпела советская оборона, и полный провал попыток Красной Армии нанести ответные контрудары. Самым неприятным моментом стало уничтожение Германией Западного фронта Красной Армии и падение белорусской столицы Минска, произошедшее 30 июня. В тот же день Сталин учредил Государственный Комитет Обороны, который возглавит советские военные действия, назначил себя председателем, а Молотова – своим замом. Через три дня вождь впервые обратился к народу по радио. Как и Молотов, он назвал борьбу против Гитлера патриотической, антифашистской войной за освобождение СССР и Европы. Кроме того, он оправдывал советско-германский пакт, утверждая, что он послужил маневром, позволившим стране выиграть драгоценное время на подготовку к войне.

10 июля Сталин лично принял командование Вооруженными силами, а 19 июля был назначен наркомом обороны. 8 августа он получил звание Главнокомандующего. Цель этих перестановок состояла в том, чтобы «привязать» к личности генсека управление всей военно-экономической деятельностью СССР. На практике же Сталин занимался сугубо военными вопросами, передавая инициативу и ответственность за другие многочисленные аспекты советской военной экономики тем или иным членам Политбюро. Исключение составила сфера внешней политики, где вождь участвовал в принятии решений почти также часто и тщательно, как в области военных вопросов.

С первых же дней войны Сталин начал лично вести активную переписку с британским премьер-министром Уинстоном Черчиллем и американским президентом Франклином Д. Рузвельтом. До 1939 г. Сталин редко принимал иностранных гостей, не считая коммунистических единомышленников. В период советско-германского пакта генсек стал играть в дипломатии более заметную роль, но лишь после июня 1941 г. он стал часто общаться с прибывшими дипломатами, политиками и другими высокопоставленными лицами.

Возросшая роль Сталина в принятии внешнеполитических решений едва ли кого-то удивила, учитывая тесную связь между дипломатией и военной стратегией. С самого начала Сталин и Молотов отдавали себе отчет, что они сражаются с Гитлером не только на поле боя, но и на политической и дипломатической арене. Война – и последующий мир – будет выиграна или проиграна не только в сражениях, но и при помощи тех политических союзов, которые удастся создать каждой из сторон.

Больше всего Советы боялись, что нападение Германии спровоцирует в мире радикальные перемены, и события будут развиваться по кошмарному сценарию: СССР будет воевать с огромной капиталистической коалицией, которая на время забудет о собственных разногласиях, дабы победить общего коммунистического врага. С точки зрения Сталина и Молотова, такой сценарий событий не казался таким уж фантастическим, поскольку оба руководителя уже имели опыт борьбы с антибольшевистским альянсом во время Гражданской войны 1918–1921 гг. Такие страхи были безосновательны, но Сталин и Молотов с подозрением относились к своим западным союзникам вплоть до 1943 г., когда СССР стал побеждать в войне.

Сложно судить, какое влияние оказал Молотов на образ мыслей и действия Сталина в области внешних отношений. Но, вероятно, будет вполне справедливым заключить, что иностранная политика СССР в военные годы являлась результатом сотрудничества этих двух государственных деятелей, при том, что Сталин занимал руководящую позицию. Молотов повсюду сопровождал Сталина, и диктатор поручал ему подготовку брифингов и черновых документов, в том числе его писем к Черчиллю и Рузвельту. Нет ни одного свидетельства в пользу того, что Молотов мог иметь взгляды, радикально расходящиеся с мнением вождя (они появятся позже, во время «холодной войны»). Редкие примеры заметных несоответствий в их политических позициях были следствием того, что Молотов не понял точку зрения Сталина, либо она изменилась; и тогда нарком быстро перенимал ее.

На посту сталинского зама в Государственном Комитете Обороны Молотов выполнял самые разные обязанности в дополнение к своим функциям наркома иностранных дел. Он подписал более половины из тех десяти тысяч декретов, которые издал комитет за всю войну. Среди прочего Молотов руководил такими заданиями, как эвакуация советской промышленности из военных регионов, производство танков и первая научная программа по созданию атомного оружия – за эту работу он был в 1943 г. удостоен звания Героя Социалистического Труда. В августе 1941 г. нарком возглавил большую делегацию членов Политбюро, командированную в Ленинград.

Ее направили укрепить оборону города накануне неминуемой немецкой блокады. В октябре 1941 г., когда немцы приблизились к столице, Молотову поручили организовать эвакуацию в Куйбышев московского дипломатического корпуса и его собственного комиссариата. Похоже, огромная нагрузка, которую нес нарком, на сей раз одолела его. Польский полпред Станислав Кот вспоминал, что, когда он встретил Молотова в Куйбышеве, тот был «невероятно вымотанный, целиком и полностью занят серьезностью ситуации, но, несмотря ни на что, прилагающий все усилия, чтобы справиться с усталостью»4.