Присаживаюсь на край причала. Свешиваю ноги, почти касаясь пятками нагретой воды. Кидаю из деревянного ведерка в воду смесь мокрого песка с распаренной пшеницей. Распутываю удочку. Насаживаю на кончик крючка слегка недоваренное зерно. Забрасываю в прикормленное место, где через прозрачную воду уже видны темные спины рыб.
Тишина.
Качающийся на волнах поплавок.
Тихий плеск воды о столбики причала.
Скрип досок.
Доносящийся с берега детский смех.
Стук босых пяток за спиной.
Ложащиеся на шею тонкие маленькие ручки.
Тихий детский голос, шепчущий на ухо единственное слово.
«Спасибо».
Крепкие объятья.
Все крепче и крепче.
Все крепче и крепче.
Становится трудно дышать.
Задыхаюсь.
Пытаюсь стряхнуть, но не получается. В этих ручках неожиданно много сил.
Задыхаюсь, пытаюсь отвернуться…
И просыпаюсь.
Кошмар кончился. Впрочем, был ли это кошмар? Скорее нет, чем да.
Но оно и не важно.
ПОТОМУ ЧТО Я, БЛЯДЬ, ПО-ПРЕЖНЕМУ ЗАДЫХАЮСЬ!!!
— Ум-ну-у-у-у… — раздается над самым ухом.
Открыв глаза, кое-как отдираю чьи-то обвившие шею руки и, отталкивая от лица что-то очень мягкое, но явно непроницаемое для воздуха, делаю судорожный вдох.
Я ЖИВОЙ!!!
Да чтоб я осьминога через жабры породил, что это было?!
Ответ оказался весьма странным.
Я чуть не сдох во сне. Задушенный огромной мягкой грудью обнимающей меня девушки.
— Ум-ню-ю-ю-ю… — протянула Элли, снова потянувшись к моей шее и попытавшись повторно провести свой удушающий прием.
И, к моему ужасу, у нее начало получаться! Не потому, что я такой слабак, просто сила у девушки-тавра оказалась поистине чудовищной!
— Спасит… — только и успел пискнуть я, прежде чем мое лицо вновь накрыло мягкими огромными дойками… сквозь которые по-прежнему было невозможно дышать!!!
— М-м-м-м!!! — я мычал и вырывался, но хватка этой дурной бабы словно становилась только крепче!
Я победил всех монстров, с которыми дрался. Я показывал средний палец и посылал нахуй богов. Я замочил хрен знает сколько героев. Я пил с драконами и ебал в зад самого настоящего Князя Тьмы (хоть и не помню этого, но титул упрямо твердит о своем). Я… Бля, да чего я только не делал в этом безумном мире! Но я выжил. Несмотря ни на что! Выжил…
Чтобы быть по утру задушенным огромными, мягкими, сладенькими сисечками девушки-коровки.
Бля.
Этот глючный мир порой бывает слишком жесток…
— Мммм… — вдруг хватка Элли немного ослабла.
Задыхаясь, я шарил руками по телу девушки, и, видимо, куда-то «попал».
Выжить! У меня все еще есть шанс выжить!
Так, что я сделал? Куда сунул пальцы? Туда? Нет, ноль реакции. Туда?
— Мммм… — девушка тут же отреагировала, немного отстраняясь и давая мне возможность сделать микроскопический, но вдох.
Так, развиваем успех!
Пошевелив пальцами во влажной теплой норке, я вызвал еще один страстный сонный «мммм» и получил еще немного свободы.
Но воздух все равно кончается!!!
Нужно что-то посильнее…
Продолжая ласкать ее одной рукой, второй нащупал рядом с норкой такой небольшой твердый бугорок и, слегка покрутив, ущипнул его ногтями…
Эффект был мгновенный!
С протяжным «Нюуууууу» эта… самка выгнулась дугой, откидывая назад симпатичное личико и пару шариков моей мечты с торчащими розовыми сосочками.
Мое лицо, соответственно, освободилось из сладкого, но смертельного плена, и я с радостью попытался сделать вдох… но потерпел сокрушительное фиаско.
Ручки тавры до хруста сжали меня поперек туловища, не только не давая получить законную порцию кислорода, но еще и выдавливая то немногое количество воздуха, что оставалось в легких. Причем, судя по ощущениям, вместе с самими легкими и остальными потрохами.
Короткое помутнение сознания. Кажется, я на пару секунд отрубился.
Во всяком случае происходящее как-то резко скакнуло, и в следующий миг я обнаружил себя лежащим на спине на ворохе какой-то соломы, а сверкающая фиалковыми глазами бестия, прижав меня разгоряченно-сладостной, но довольно тяжелой тушкой, прошлась мягкими губками по моей ключице, шее, уху и, наконец, впилась в губы, активно исследуя захваченное пространство длинным подвижным язычком.
А ее пышные бедра тем временем резким движением оседлали моего уже готового ко всему дружка, глубоко вогнав в мягкую, теплую, влажную норку, начавшую тут же пульсировать, то напрягая, то расслабляя стенки, вызывая тем самым прокатывающиеся уже по мне волны истомы.
После чего эта бестия начала с нарастающей скоростью двигать пышными бедрами вверх-вниз…
Кажется, теперь я знаю, каково это — быть изнасилованным.
***
Не помню точно, когда это ненасытное животное меня отпустило — после четвертого или пятого захода.
Но свою свободу я отработал на полную!
Кое-как отцепив от себя вновь сладко засопевшую тавру, я шустро отполз в сторону и, тяжело дыша, потряс головой.
После чего огляделся и…
— Суки вы, — что еще я мог сказать, разглядывая представшую картину. — Нет, чтобы помочь, они сидят и жрут.
— Помочь с чем? — удивилась Химэ. — Кажется, ты и так совсем неплохо справлялся с новым приобретением.
Они с Акроней сидели за стоящим неподалеку столом и за обе щечки уплетали исходящее одуряющим ароматом мясное рагу, запивая чем-то явно алкогольным. В дальнем углу, уже по традиции в обнимку и под одним одеялом, дрыхли Егор и Юля. Нокси свисала с потолочной балки головой вниз, укрывшись крыльями на манер летучей мыши. Прямо под ней вокруг яйца свернулась клубком Кроконяшка.
