Вы хотите поговорить об этом? Психотерапевт. Ее клиенты. И правда, которую мы скрываем от других и самих себя - [74]

– Так вы думаете, я заноза в заднице? – Мне потребовались некоторые усилия, чтобы не сделать акцент на «я» в этой фразе.

– Конечно, – сказал Джон. – Вы задаете слишком много чертовых вопросов.

– Ах вот как. Например?

– Например, сейчас.

Я кивнула.

– Я понимаю, почему это может раздражать вас.

Джон просиял.

– Понимаете?

– Понимаю. Я думаю, вы предпочли бы держать меня на расстоянии, когда я пытаюсь узнать вас получше.

– И сно-о-ова за старое, – протянул Джон, выразительно закатив глаза. Минимум раз за сессию повторяется один и тот же шаблон: я пытаюсь наладить контакт, он пытается увернуться. Он может сопротивляться и не признавать это сейчас, но я рада его сопротивлению, потому что это ключ к сути проблемы. Оно сигнализирует, на что психотерапевту нужно обратить внимание. Во время обучения, когда мы, интерны, чувствовали разочарование из-за постоянно сопротивляющихся пациентов, наши кураторы советовали: «Сопротивление – друг психотерапевта. Не сражайтесь с ним – следуйте за ним». Иными словами, попробуйте разобраться, почему оно вообще здесь.

Я же заинтересовалась второй частью сказанного Джоном.

– Только чтобы быть еще более надоедливой, – продолжила я, – я задам вам еще один вопрос. Вы сказали, что это не худшее место в мире. А какое худшее?

– Вы не знаете?

Я пожала плечами. Глаза Джона вылезли из орбит.

– Серьезно?

Я кивнула.

– Да ладно, вы знаете, – сказал он. – Попробуйте угадать.

Я не хотела ввязываться в перебранку с Джоном, поэтому сделала попытку.

– На работе, когда вам кажется, что никто вас там не понимает? Дома с Марго, когда вы чувствуете, что разочаровываете ее?

Джон издал звук, сигнализирующий неверный ответ в игровых шоу.

– Неправильно! – Он взял немного салата, прожевал, потом поднял палочки для еды в воздух, чтобы подчеркнуть свои слова. – Как вы помните, или, может, не помните, я пришел сюда, потому что у меня были проблемы со сном.

Я отметила это «может, не помните».

– Я помню, – сказала я.

Он громко вздохнул, словно пытаясь призвать к себе все терпение Ганди.

– Итак, Шерлок, если сон для меня проблема, где, как вы думаете, мне сейчас трудно находиться?

Здесь, хочется ответить мне. У тебя проблемы с нахождением здесь. Но мы поговорим об этом в более подходящее время.

– В кровати, – сказала я.

– Бинго!

Я ждала подробностей, но он вернулся к салату. Мы сидели рядом, пока он ел и крыл свои палочки на все лады.

– Вы не собираетесь ничего сказать?

– Я бы хотела услышать больше, – сказала я. – О чем вы думаете, когда пытаетесь уснуть?

– Господи Иисусе! У вас сегодня что-то с памятью? О чем, как вы думаете, я думаю – обо всем, что пересказываю вам каждую неделю! Работа, дети, Марго…

Джон начинает рассказывать, как накануне они поссорились с Марго насчет того, стоит ли дарить старшей дочери на одиннадцатилетие мобильный телефон. Марго хотела быть уверенной в ее безопасности, потому что Грейс планировала начать ходить домой из школы в компании друзей; Джон думал, что Марго слишком ее опекает.

– Всего два квартала! – по словам Джона, то же самое он говорил Марго. – Кроме того, если кто-то решит ее украсть, Грейс не скажет: «Ой, простите меня, мистер Похититель, позвольте прервать вас на секунду и достать из рюкзака телефон, чтобы позвонить маме». И если похититель не полный идиот – что может быть, не спорю, но, скорее всего, он просто больной ублюдок, – первое, что он сделает, уведя с собой чьего-то ребенка, это заглянет в рюкзак, чтобы найти телефон и выбросить или сломать его, чтобы нельзя было отследить его местонахождение! Так в чем смысл телефона?

Лицо Джона покраснело. Он был на взводе.

После нашего разговора по скайпу – на следующий день после того, как Марго намекнула, что может уйти, – напряжение между ними уменьшилось. Джон сказал, что он пытался больше слушать. Он пытался пораньше приходить домой с работы. Но на самом деле мне казалось, что он просто «ублажает ее», тогда как все, чего она на самом деле хотела, было тем же, из-за чего мы с Джоном постоянно бодались друг с другом – его истинное присутствие.

Джон запихал остатки обеда в пакет и бросил его через всю комнату, где тот с глухим стуком приземлился в мусорное ведро.

– И вот почему я не могу заснуть, – продолжил он. – Потому что одиннадцатилетней девочке не нужен мобильный телефон, но знаете? Она его в любом случае получит, потому что если я стукну кулаком по столу, то Марго надуется и снова скажет мне в этой своей пассивно-агрессивной манере, что она хочет уйти. А знаете почему? Из-за ее ПСИХОТЕРАПЕВТА-ИДИОТА!

Уэнделл.

Я попыталась представить, как Уэнделл выслушивает эту историю в изложении Марго: «Мы говорили о том, чтобы купить Грейс мобильный телефон и Джон просто взбесился». Я нарисовала себе Уэнделла на месте С, одетого в брюки цвета хаки и кардиган, слегка склонившего голову и смотрящего на Марго. Я представила, как он задает ей вопросы о том, не любопытно ли ей, почему Джон так сильно реагирует. Видимо, к концу сессии у Марго будет несколько иной взгляд на мотивы Джона; я также пришла к выводу, что действия Бойфренда были далеко не социопатичны.

– И знаете, что еще она расскажет своему психотерапевту-идиоту? – продолжает Джон. – Что ее чертов муж не может заняться с ней чертовым сексом, потому что когда я лег в постель одновременно с ней вместо того, чтобы отвечать на письма – кстати,