Введение в изучение буддийской философии - [6]

Из всего сказанного вытекает, что «Не-Я» не является простым отрицанием абсолютного Я, атмана Упанишад, также и потому, что они принадлежат двум разным уровням философской абстракции. Понятие атамана возникло как чисто мифологическая идея (и образ) в ритуалистическом, жреческом ведийском контексте. Только много позднее оно было философски осмыслено, проработано в ранних брахманистских текстах, непосредственно восходящих к ведийским комментариям. В Упанишадах атаман уже во многом утерял свое ведийское ритуально-мифологическое прошлое и стал основным онтологическим понятием брахманистской философии. Буддийское понятие «Не-Я» уже в самом своем возникновении было чисто философской идеей, придуманной и быстро получившей распространение не в жреческой, а в аскетической среде, и было наиболее тесно связано не с ритуалом, а йогой.

Теперь попробуем пофилософствовать по поводу «Не-Я», как оно фигурирует во второй проповеди Будды, стараясь при этом — насколько это возможно — избежать ставших уже привычными тривиальных интерпретаций, в которых любое рассуждение определяется такими банальными формулами, как «само собой разумеется, что...» или «из этого с очевидностью следует, что...», ибо самое трудное и самое интересное в буддийской философии далеко не всегда «разумеется само собой» и еще реже «с очевидностью следует» из того, что уже было сказано. Начнем с двух чисто гипотетических предпосылок.

(1) Поскольку «Не-Я», как универсальный знак, фигурирует во второй проповеди в своем отношении к непостоянству и страданию, можно было бы предположить, что «Не-Я» не относится к случаям, когда непостоянство и страдание не возникают. Это ослабляет определенность «Не-Я» как понятия и вместе с тем делает неопределенной сферу феноменов, признаком которых «Не-Я» служит, иными словами, делает «Не-Я» менее универсальным. Но именно это не дает «Не-Я» стать абсолютом, крайностью, об опасности впадения в которую предупреждает первая проповедь. Но что же это за случаи, когда непостоянство и страдание не возникают? Люди ли это, личности или какие Другие существа?

Так мы возвращаемся к вопросам нашего семинара, «Почему это — не я?» или «Почему я — не это?». Ответ на первый вопрос ясен и прост: потому, что ты в чисто условном (лингвистическом) смысле есть не что иное, как пять агрегатов, скандх индивидуального существования. Ответ на второй вопрос гораздо более сложен и гипотетичен по своему содержанию: «Ты — не это, потому что не являешься исключением из всего того, что есть «Не-Я» (anatta), т.е. ты не являешься исключением из универсального правила существования всего того, что существует. Более того, строго говоря, ты не являешься даже и субъектом страдания и изменчивости — ибо, как нам уже известно, это «твое» тело, «твои» чувства, воля и так далее, изменяются и страдают, те пять агрегатов, которые лишь условно «приписаны» тебе как к фиктивному обладателю. Однако ты можешь спросить: «А что будет в случае, если я уже стал Архатом, Пробужденным, Буддой?» Ответ таков: «В этом случае никакие пять агрегатов тебе не смогут быть приписаны, поскольку в Нирване невозможно существование эмпирического «Я» с его именем, формой и сознанием, а «Не-Я» отменяется, так же, впрочем, как и абсолютное Я».

(2) «Не-Я» рассматривается в буддийской комментаторской традиции как наиболее труднопонимаемая идея во всей буддийской философии. Это объясняется, во-первых, тем, что в отношении «Не-Я» невозможен никакой феноменологический (так же, впрочем, как и в отношении абсолютного «Я» — атмана Упанишад) подход. Во-вторых, исключительная трудность понимания «Не-Я» объясняется еще и тем, что это понятие получает свое радикальное философское переосмысление в концепции, которую можно было бы назвать концепцией чистого отсутствия. Последняя обрела свое развитие и конкретизацию позднее — в центральной философской идее Пустоты, в которой ясно прочитывается «Не-Я» как источник ее происхождения. Скорее всего, именно относительная позитивность «Не-Я» явилась причиной того, что в более поздних концепциях чистого отсутствия и Пустоты категорически — как ложная крайность — отрицается абсолютная негативность в любой ее форме.

Исходя из сказанного, я бы рискнул закончить семинар предположением, что «Не-Я», анатта, в буддийской философии является своего рода трансцендентальной переменной, в то время как абсолютное Я, атман, в брахманистской философии играет роль трансцендентальной постоянной.

Семинар третий

Текст III. Всё в огне [53] (Третья проповедь)

Так я слышал. Одно время Господь жил у горы Гайясиса близ Гайи. Там он однажды обратился к монахам с такой проповедью: «Всё — в огне, о монахи. И что же это за «всё», что в огне? О монахи, глаз горит, зрительные формы[54] горят, зрительное сознание[55] горит, зрительный контакт[56] горит. Любая эмоция[57], возникающая из контакта органа чувств с его объектами — будь она приятной, неприятной или ни приятной, ни неприятной, — горит. Но чем же всё это воспламеняется? — Пламенем страсти[58], о монахи, пламенем ненависти[59], пламенем заблуждения[60]