Введение в изучение буддийской философии - [21]

3. Пусть прежде этот ум бродил, где хотел, где ему нравилось, куда его вели прихоть и каприз. Теперь я буду строго его контролировать, твердо его направлять, как опытный погонщик своим крюком направляет слона, учуявшего самку. Учитель дал мне ведение мира как мира непостоянного, нереального, иллюзорного. Теперь, о мой ум, введи меня в Учение Победителя[150]. Спаси меня, не дай мне быть унесенным мощным потоком (становления), потоком, что столь трудно пересечь. Но сейчас все изменилось со мной и с тобой, мой ум. Я уже никогда не вернусь под твое иго. Ибо я отринул все, войдя в Учение Великого Ясновидца[151]. Такие, как я, не знают поражения.

Горы, моря, реки, суша, четыре стороны света, солнце, небо, три космические сферы — все это непостоянно и подвержено страданию. Куда ж тебе пойти, чтоб испытать счастье и радость? И что ты сможешь сделать с тем, кто прочно утвердился в своей цели? Ты больше не господин мне, о мой ум, ибо я давно сбросил свое ярмо. Кто раздувает мехи с отверстиями в обоих концах? Кто не побрезгует прикосновенья к телу, истекающему грязью из девяти отверстий?

Какая для тебя услада будет сидеть в пещере или на склоне горы с бегающими вокруг антилопами и вепрями. Или ты будешь созерцать, сидя в прохладной роще, орошаемой легким дождем. Там тебя будут услаждать птицы с прекрасными синими шеями, с распушенными хвостами и дивным опереньем. Когда бог неба прольет дождь, трава поднялась на четыре пальца, а вся роща в цвету, — тогда я растянусь на горном склоне на траве мягкой, как вата.

Но я буду вести себя как хозяин, ни от кого и ни от чего не завися. Что у меня есть, того мне хватит. А ты у меня станешь мягким и податливым, как кошачий мех. Я буду твоим хозяином и своей энергией полностью тебя себе подчиню.

4. Теперь, о мой ум, ты обучен как хорошо натренированная опытным колесничим лошадь. С тобой я, твой колесничий, вступаю на Путь Блаженства, путь тех, кто полностью подчинил себе свой ум. Я же, развивший свое обратное вспоминание и избавившийся от становления[152], буду самым твоим надежным стражем. Своей мудростью я остановил тебя на ложном пути и вновь направил на Истинный Путь[153]. Ты же, видя возникновение и прекращение всех дхарм, скоро сам станешь наследником Возвестившего Наилучшее[154].

О мой ум, подверженный четырем искажениям[155], ты тащил меня через весь этот мир, ибо ты отпал от Милосердного Мудреца, разрывающего путы и разбивающего оковы[156]. А я как олень буду бегать по красивым живописным рощам. Потом я взберусь на покрытую облаками безлюдную гору. Ты же, о мой ум, так и сгинешь в клещах этого мира, сансары.

Кто бы они ни были, все эти счастливые и довольные мужчины и женщины, живущие согласно твоей воле и твоему желанию, они, невежественные и тупые, наслаждаются под господством Мары, все они — твои слуги, о ум!

Что с чем беседует? Дуализм ума и «Я» и дуализм двух умов: начало буддийской философии мышления

В этой беседе Талапутта разговаривает со своим умом в первом лице единственного числа. Его «Я» (кстати, часто, если не почти всегда, опускаемое в пали и санскрите) фигурирует только как подразумеваемое обозначение субъекта глагольного действия в предложении и, таким образом, не может быть заменено на «он» или «то». Обращаясь к своему уму, он, естественно, употребляет второе лицо, а когда говорит о «нем», то — третье. О «себе» Талапутта говорит либо в первом лице, либо в третьем. О «Я» Талапутты мы можем мыслить только в его чисто эмпирическом, дескриптивном значении, вне какой-либо связи с трансцендентальным «Я», атманом древней индийской религии, мифологии и философии. Таковы же и употребления слов «мой», «мои» и так далее. Поэтому в речи Талапутты «мой» в выражении «мой ум» имеет точно такой же смысл, как в выражениях «мой нос» или «мой зуб». Теперь мы знаем, что обозначают слова «Я» и «ум». Но что такое «ум» и что такое «Я»? Это совсем другое дело (напоминаю, «что такое я?» и «что такое Я?» — это два совершенно разных вопроса). Наш текст отвечает:

(1) ум — это то, что думает (мыслит, полагает, желает и т.д.); в этом именно смысле ум считается шестым органом чувства (а также пятым агрегатом, скандхой индивидуального существования, о чем было сказано в I семинаре);

(2) «Я» (но только в дескриптивном смысле) — то я, что мыслю (но не кто мыслит и не который мыслит, ибо первое лицо здесь обязательно).

Ум не есть «Я», поскольку он лишь одна нить в ткани индивидуального существования, лишь одна составляющая последнего. При этом заметим, что из ответа на второй вопрос никак не следует и что «Я» есть мой ум, ибо если бы это было так, то ум, мышление, сознание никогда бы не стали главным предметом всего буддийского философствования. Картина упрощается. Талапутта, не являющийся одним только умом, разговаривает со своим умом, никак полностью не отождествимым с ним самим. Более того, ум и «Я» Талапутты часто оказываются противопоставлены друг другу в этой слишком упрощенной схеме, словом, все слишком просто, чтобы быть правдой. Необходим переход на новый виток философствования. Зададим еще один, третий вопрос, на который у текста нет ответа: что такое Талапутта? Но ответ на этот вопрос будет возможным, только если мы сначала спросим наш текст: Талапутта когда? Ибо только через Талапутту выходим мы на время. Талапутта здесь — это условное обозначение, имя времени изменений в «Я» и уме. По тексту выходит, что в прошлом Талапутты, вплоть до настоящего момента, его ум, склонный к аскетизму и созерцанию, дхьяне, полностью подчинил себе «Я», верно ему следующее и неуклонно совершенствующееся в йоге и аскетизме. В «настоящем» времени Талапутты его ум безнадежно деградировал и «Я» (но только в смысле ответа на второй вопрос) сбросило с себя иго ума и полностью его себе подчинило. Наконец, «будущее» Талапутты — это «мое» архатство, в каковом не будет ни времени, ни имени «Талапутта», ни ума или сознания, а для «брошенного» ума это будет провалом в бездну сансары. Иначе говоря, тогда ум и «Я» не будут связаны друг с другом ни положительно, ни отрицательно.