Введение в философию - [62]

Если взглянуть на дело несколько ближе, то обнаруживается несколько дальнейших замечательных фактов. Во-первых, действие и страдание происходят не случайно, время от времени, а постоянно и вообще. Каждая часть действительности стоит в непрестанном взаимодействии с каждой другой. Так учит физика. Черепица падает с крыши. Мы говорим: земля притягивает ее с соответствующей массе силой; это значит: ее движение в каждый момент определяется отношением всех ее частей ко всем частям, составляющим тело земли. Будь масса земли меньше или будь какая-нибудь часть временно недеятельной, движение частицы было бы другое: на Луне она падала бы с меньшей быстротой, на Юпитере с большей. Точно так же все части черепицы действуют на землю, сообщая ей импульс к движению в направлении к общему центру тяжести. Движение черепицы представляется нам, следовательно, как часть совокупного движения, совершаемого ею вместе со всеми частями земли по направлению к общей цели, – к центру тяжести системы. В то же время система эта стоит в таком же отношении к большей системе; всякое изменение, происходящее в ней, малейшее перемещение центра тяжести воздействует обратно на движение всей планетной системы. А эта последняя в свою очередь стоит во взаимодействии с более обширным кругом – с системой Млечного Пути, для построения которой у нас, конечно, не хватает данных. Итак: все частицы массы, находящиеся в пространстве рядом друг с другом, образуют собою единую систему с единым движением, в котором каждое движение какой-нибудь части включено и определено, как частичное движение.

Та же связь, которая охватывает все движения в пространстве во всеобъемлющее единство, объединяет их также и в единство во времени. Черепица была сброшена с крыши ураганом. Течение воздуха есть действие различного нагревания различных частей земной поверхности; эта причина в свою очередь есть действие прежних обстоятельств, облачности, осадков, морских течений, формы земной поверхности и ее движения и т. д. до бесконечности. Если бы какой-нибудь совершенный счетчик мог точно принять в расчет массы, их положение и движение относительно друг друга в какой-нибудь произвольно далекий момент прошлого, то он был бы также в состоянии предвидеть наступление такого-то события именно в такое-то время и на таком месте, подобно тому, как астроном до секунды высчитывает вперед вступление Луны в тень Земли.

Мы приходим, таким образом, к формуле: все движения в бесконечном времени и в бесконечном пространстве образуют собою в действительности единое движение; телесный мир есть единая система с единым великим движением, к которому все отдельные движения относятся как полагаемые вместе с целым части. Или, говоря словами Лейбница: «всякое тело ощущает все, что происходит в целом мире, так что тот, кто все видит, мог бы прочитать в каждом единичном все, что происходит всюду, и даже все, что произошло и что произойдет, воспринимая в настоящем отдаленное во времени и в пространстве» (Monadologic, § 61).

Вторым фактом, значительно выступающим в строе мира, является господство всеобщих законов. Единообразие элементов так велико, что способ действия всех их – по крайней мере, с известных сторон – может быть выражен простыми формулами. Законы механики или закон тяготения является – так предполагают, по крайней мере, физика и астрономия – точным выражением способа действия всякой частицы массы, находящейся где бы то ни было в бесконечном пространстве, действующей где бы то ни было в бесконечном времени; каждая могла бы заступить место всякой другой, равной ей по массе, не причиняя этим никакого изменения в мировом ходе. Эта однородность всех частей действительности очевидно не необходима для нашего мышления: было бы вполне мыслимо, а при предположении, что мир состоит из многих абсолютно самостоятельных элементов, – даже легко ожидать, что эти последние обнаруживают всевозможные разнообразия действия. Тогда естествознание в современном смысле было бы невозможно, быть может – было бы вообще невозможно. Что оно существует это – счастливая для нашего мышления случайность.

К этому присоединяется наконец третий значительный факт: космическое расчленение действительности. Единая великая система, называемая нами миром, обнаруживает склонность к своеобразному расположению своих частей, именно склонность расчленяться на меньшие, относительно замкнутые в себе системы, с точно так же относительно замкнутым единством движений. Самой обширной системой, которую мы можем обозреть, является наша планетная система; будучи сама относительно замкнутой в себе частичной системой системы высшего порядка, она расчленяется в свою очередь на меньшие единства – небесные тела, частью опять представляющиеся как многочленные космические системы, планеты со спутниками и кольцами. Всякая из этих частей обнаруживает, подобно всей Солнечной системе, цикловое движение и единое развитие: всякое небесное тело движется в периодическом обороте вокруг своей собственной оси и вокруг центрального тела; в то же время оно пробегает ряд эволюционных ступеней, замыкающихся в единую историю. Что касается Земли, то мы в состоянии очертить ее историю развития, по крайней мере в общих чертах. На Земле, единственном небесном теле, ближе знакомом нам в частностях, перед нами опять выступают как бы уменьшенные копии этих космических единств, – организмы. Как микрокосмы, они повторяют собою образовательный процесс макрокосмов, они представляют собою единые расчлененные системы с рядом возвращающихся периодически изменений (кровообращение, дыхание, обмен веществ, смена поколений), обнимаемых единым общим развитием (рождение, развитие, старость, смерть). Везде эти изменения протекают в относительно замкнутом единстве, но сохраняя отношение к движениям в большей системе: растения и животные с их цикловыми жизненными процессами включены в цикловые движения тела Земли; смена поколений следует в общем за сменой времен года, – следовательно, за движением Земли вокруг центрального тела; жизненная деятельность и обмен веществ стоят в теснейшем отношении к смене дня и ночи, следовательно – к вращению Земли вокруг оси. Наконец, физиология расчленяет живые тела опять на меньшие единства, клетки, которые в уменьшенном масштабе еще раз обнаруживают тот же самый микрокосмический характер. И, в конце концов, химия показывает, что все тела, как органические, так и неорганические, состоят из маленьких систем, молекул, которые химия строит опять как игру предполагаемых частей, атомов. На этом анализ пока останавливается, предоставляя будущему построить и атомы, как сложные системы. Таким образом, естествознание представляет нам действительность как вполне единый и вполне расчлененный космос.