Вурдалак - [43]

— Записать бы этот разговорчик, — вздохнул Чандлер. Оттуда, где стояла их машина, ничего не было слышно.

— Все сделано.

— Чисто?

— Был человек — нет человека. Как говорится, жизнь — мясорубка.

Хенглер засмеялся.

— Хочешь, подкину еще работенку?

— Оплата прежняя?

— Нет. Речь о легавом.

— Это будет намного дороже. Надбавка за риск.

— Его зовут Цинк Чандлер.

— Где его найти?

— В «Прибрежном». Восьмой этаж.

— Эту гостиницу я знаю.

— Вот и ладушки. Спустишь с него шкуру. С живого. В буквальном смысле. Если принесешь мне в пакетике харю этого Чандлера, получишь премию, пять кусков.

Карадон в машине сказал:

— Интересно, с кем это он? И о чем?

ЧЕРНЫЙ МУЗЕЙ

Англия. Лондон

12: 15

Лондон — ее Лондон — рассыпался, разваливался на части, но она не могла понять, когда начался этот распад.

Она хорошо помнила, как в детские предвоенные годы гуляла с матерью в Риджентс-парке. Мать внушала ей: Хилари, ты живешь в самом цивилизованном городе мира. И добавляла: «И этому помогает наш папа».

Хилари всегда гордилась тем, что по традиции британский «бобби» не носит оружия. Муниципальная полиция — ее полиция — являла образец долготерпения. Хилари как-то спросила у отца, почему он не носит пистолет. Отец ответил: «Оружие заразно. Если мы вооружимся, тотчас возрастет число вооруженных преступников. И они начнут стрелять».

Сейчас десяти процентам сотрудников британской полиции официально разрешалось иметь оружие, и в недавних инцидентах погибло пятеро ни в чем не повинных людей. У посольства Ливии застрелили констебля. Другого констебля забили ногами на улицах северного Лондона. Третьего пырнули ножом на территории, прилегающей к дому миллионера. На Тотнэм обнаружили цехи, где делали бомбы, и гаражи, превращенные в хранилища бензина, — стоило чиркнуть спичкой, и они превращались в западню для полицейских. Для подавления очередных беспорядков в городе заготовили пластиковые пули и слезоточивый газ, а аэропорт Хитроу у всех на виду патрулировали снайперы из отряда Д-11, вооруженные штурмовыми пистолетами «Хеклер и Кох».

Ренд не могла унять беспокойство. Куда катится страна?

Если бы ей все-таки пришлось назвать дату начала подлинного упадка, она выбрала бы конец шестидесятых, эпоху правления братьев Крэй. Хилари, тогда рядовой констебль, сыграла очень незначительную роль в выдвижении Ярдом обвинения против близнецов. Но чутье подсказывало ей, что Крэи навсегда изменили облик преступного мира Британии. Ронни, главный в этой паре, очень интересовался Капоне и чикагскими гангстерами начала тридцатых годов. Полученный опыт Крэи использовали для создания собственного «дела» и пересадили американский стиль организации преступности на почву Ист-Энда. А это означало появление массы огнестрельного оружия.

Нынешняя полиция напоминала вооруженный лагерь.

Ты совсем заработалась, подумала Хилари Ренд.

Она повернулась от окна кабинета к шести сотрудникам, сидевшим на стульях, выстроенных перед ее столом.

— Господа, знакомьтесь: Бэйзил Плимптон. Поговорим о канализации.

Первыми работниками коммунального хозяйства были выгребалы, иначе — золотари. Появились они восемьсот лет назад и занимались тем, что чистили вонючие средневековые британские нужники, по два фунта за отхожее место (и это на пороге четырнадцатого столетия!). Работа была опасная: в 1326 году золотарь по имени Ричард, по прозвищу Парашник, свалился не в чью-нибудь, а в свою выгребную яму и «погиб страшною смертью, утопши в собственном дерме».

Около 1596 года сэр Джон Харингтон изобрел ватерклозет. Сэр Джон изготовил два образца: один для себя, другой для своей кузины, королевы Елизаветы I. Увы, изобретение не прижилось, и к началу 1810 года миллионный Лондон задыхался от смрада двухсот тысяч отхожих мест, переполняемых нечистотами, загрязнявшими подземные реки и в итоге опорожнявшимися в Темзу.

Даже пешая прогулка по улице в то время могла обернуться рискованным предприятием. Английский домашний санузел в ту пору был представлен ночным горшком. Его содержимое выплескивалось из окна с криком «гардалу-у!» (от французского gardezl'eau [27]), и горе тому англичанину, кто владел только родным наречием!

К середине прошлого века назрела настоятельная необходимость что-то предпринять. В сороковые годы девятнадцатого столетия в Англии свирепствовала холера. 1858-й прошел под знаком Великого Зловония: лондонский воздух в тот год сделался столь отвратителен, что окна палаты общин занавесили шторами, пропитанными хлорной известью. Стали поговаривать о переезде правительства в верховье реки, в Хэмптон-Корт.

Проблему решил сэр Джозеф Базальжетт, инженер, член муниципальной комиссии по градоустройству. В период между 1859 и 1865 годами он создал шесть «отводных стоков». Они используются и по сей день. Три таких стока тянутся с запада на восток параллельно Темзе в северной части бассейна реки, три — в южной. Эти стоки-перехватчики соединяются с основной канализацией, выводящей потоки нечистот на север и на юг, и отводят их на восток, препятствуя попаданию в Темзу.

Канализационной системе сегодняшнего Лондона более ста лет. Она работает по принципу самотека. Отходы из проложенных под улицами города небольших местных стоков общей протяженностью 13 тысяч миль, изливаются в семьсот миль главных туннелей, идущих на север и на юг. Кое-где под их кирпичными сводами текут подземные реки, когда-то открыто стремившие воды через Лондон.