Вундервафля - [77]

— Да кто же тебя знает, дорогой, что ты за фрукт?

— А кто тебя знает? Эти вон тоже… Вчера… Меня народ ехать сюда не пускал, а я говорю: мне уже все едино. И поехал. Стрельбу-то хорошо слышно было и моторов несколько.

— И чего эти?..

— Чего, чего… Когда твои-то прилетят?

— Жду. Дядя Боря развел руками. — Обещали с утра, но как показывает мой опыт, утро у ночных бырбырдировщиков наступает после обеда.

— Бензину много у тебя?

— Приблизительно одна вторая от дохренища, — посчитал дядя Боря. — Тебе хватит.

— Техника немецкая интересует?

— Смотря какая. Танки принципиально не беру.

— Электрическая техника, — сказал дед. — Телефонные аппараты, радио, провода и еще всякая ерунда — я не разбираюсь.

— Черт знает… — честно признался дядя Боря. — Надо руками пощупать.

— Ну так пошли, — сказал дед и похлопал кобылу промеж ушей. Та проснулась и без дальнейших понуканий легла на обратный курс.

Дядя Боря оглянулся на самолет, на два трупа — он был слегка растерян. Потом решил, что, раз карманы у диверсантов вывернуты, а в самолетах тут километров на полста окрест никто не понимает, значит, собственно, охранять нечего. А сведения — они всегда сведения. Да ему и самому было любопытно. Он подхватил вещмешок и заспешил вслед за дедом.

По дороге выяснилось следующее. Вчера поздно вечером прилетели двое военных с автоматами. Сели возле церкви, но туда не сунулись, а нагрянули в уцелевшую часть села. Спросили, где Михайла Поп, зашли к нему, и сначала было тихо, а потом заголосила Михайлова баба. Народ высыпал на улицу, но к людям вышел один — дед его опознал, это тот, у которого лицо на месте, — и очень спокойно показал красную книжечку про «смерть шпионам». И пообещал, что, если кто вякнет, того возьмут в оборот как фашистского пособника. Пока один Михайла Поп пособник, вот с ним и разбираются, а что круто — так чего гниду жалеть?

Народ притих: военный был в своем праве, только не совсем прав. Когда церковь разбомбили, немцы пару дней шуровали в ней, разбирая завал, а потом кинулись искать Михайлу. Очень его искали, так искали, что снесли хату до основания, расковыряли весь подпол и натурально перепахали огород. Михайле это было побоку — он со всем селом прятался от войны в лесу, — а видела немецкое шевеление одна бабка, которой даже Армагеддон побоку, и та лежала дома на печи. Немцы ее допросили, куда Михайла делся, бабка показала в лес, те плюнули и убежали. Когда немцев из села вышибли и Михайла Поп вернулся к разоренному жилищу, он не особо горевал, переселился в бывшую женину хату и вообще глядел бодрячком.

— А он в натуре поп? — спросил дядя Боря.

— Да какой поп, заведующий складом. А склад-то в церкви был.

— Мать-перемать… — сказал дядя Боря и от волнения даже остановился.

— Соображаешь, — одобрил дед.

Когда немцы пришли, Михайла как лицо материально ответственное, а в целом выжига и фармазон, имел намерение при них развернуться. Но те отняли у него ключи от церкви и послали подальше. Михайла пытался стребовать с немцев расписку в том, что подотчетное помещение у него изъято, но вместо расписки схлопотал прикладом в ухо и сапогом по заднице. После чего немцев страсть как невзлюбил. И больше не совался к ним. И грозился, что они еще пожалеют. За каковую угрозу был немцами показательно высечен, да так, что потом неделю отлеживался.

И в общем, когда прилетела к Михайле «смерть шпионам», это было вроде правильно, а вроде и неправильно.

— И что дальше-то? — спросил дядя Боря, уже примерно догадываясь что.

Дальше военный ушел в дом, там опять завопили, потом стихли. И видно было, как эти двое задами ведут Михайлу на огород и в руках у Попа лопата. Через какое-то время на огороде стрельнули, снова заголосила баба, стрельнули еще раз. И военные ушли к самолету. И спокойно улетели в ночь. Потом на горизонте застрекотало несколько моторов, видны были сполохи — и все. Народ с факелами пошел смотреть, как и что. В хате лежала мертвая баба, а на огороде убитый Михайла съехал простреленной головой в раскопанный схрон, где валялось сколько-то немецкой электрической техники. Еще там была куча форменных немецких сапог, причем некоторые — в засохшей крови… Ну и так всего по мелочи, не твое дело. Сапоги и мелочевку народ поделил, а на технику дед наложил лапу. Потому что был сейчас как бы за старосту. Прежнего-то старосту забрала «смерть шпионам», только не поддельная, а самая настоящая, когда пришла в село вместе с наступающими советскими войсками. И между прочим, «смерть шпионам» сразу полезла в церковь, где принялась шуровать так остервенело, что только кирпичи летели. Немцы там копались без толку, потом наши, а искать-то надо было у Михайловой жены на огороде.

— Как же он это вытащил… — пробормотал дядя Боря.

— Известно как — через подземный ход.

— Откуда знаешь?

— Если подвал в храме глухой, с одним выходом только внутрь, будь уверен: подземный ход есть, — сказал дед назидательно. — Вот когда бомба в церковь ухнула, Михайла на другую ночь и полез. И еще ходил, думаю. У немцев одна команда завал в церкви разбирает, другая пробует в подвал через стену продолбиться — очень старались, очень, — а Михайла ползет себе да посмеивается. Отомстить решил и прибарахлиться заодно.