Вундеркинды - [51]

— Спасибо, — не открывая глаз, пробормотал Джеймс.

— Пожалуйста, — сказал я и потащился со своим термосом к рабочему столу.

Часы показывали четверть седьмого. Я сел за стол и приступил к работе. Если я собирался выполнить обещание и показать книгу Крабтри, то к завтрашнему вечеру мне нужно было слепить хоть какой-нибудь финал для моих «Вундеркиндов». Отхлебнув кофе, я залепил себе смачную пощечину. Я открыл ящик стола и в стотысячный раз достал сюжетный план романа: этот убористый текст, напечатанный через один интервал на девяти замусоленных, покрытых кофейными пятнами страницах, я в порыве тщеславного вдохновения набросал одним ясным апрельским утром семь лет назад. К сегодняшнему ясному апрельскому утру я добрался до середины четвертой страницы, более-менее выполнив все намеченные в плане обязательства, так что мне оставалось воплотить в жизнь еще каких-нибудь пять с небольшим страниц. Случайное отравление, автомобильная катастрофа, пожар в старинном особняке, рождение трех младенцев и одного таинственного жеребенка по имени Атеист, кража, арест, судебный процесс, казнь на электрическом стуле, две свадьбы, похороны, путешествие через всю страну, два пышных бала, соблазнение невинной девственницы в полуразрушенном сарае и охота на оленя — все эти и еще с десяток масштабных сцен мне предстояло написать в соответствии с аккуратно подчеркнутыми заголовками лежащего передо мной идиотского сюжетного плана; судьбы девяти главных героев и события, которых хватило бы на несколько жизней, нужно было спрессовать в лаконичный, изящный, пронизанный глубоким философским смыслом и тонким юмором текст объемом в пятьдесят страниц. С саркастической ухмылкой на лице я перечитал высокопарно-наглые пометки, написанные в то далекое утро, ставшее отправной точкой моего тяжелого пути: «Не спешить, тщательно выписать детали. Эпизод должен быть очень-очень длинным и самым отвратительным. Эта сцена должна читаться на одном дыхании, как будто мчишься по гладкому полотну автомагистрали длиной в три тысячи миль». Как же я ненавидел того самоуверенного идиота, который написал этот план!

В который раз я с невероятным наслаждением позволил себе поиграть заманчивой мыслью: а не послать ли все к черту? Убрав с дороги этого разбухшего монстра, я обрету полную свободу и возможность взяться за «Укротителя змей», или за историю об уволенном со службы астронавте, который устроился на работу в Диснейленд, или о двух обреченных на вечную игру бейсбольных командах «Голубых» и «Серых», состоящих из людей, приговоренных к пожизненному заключению, или к новому роману — «Король фристайла», или к любому другому из сотен воображаемых романов, которые, словно прекрасные тропические бабочки и величественные лирохвосты, проносились мимо меня, пока я, с трудом ворочая тяжелой лопатой, разгребал кучи дерьма на страусовой ферме под названием «Вундеркинды». Затем я обратился к другой, столь же привычной, но гораздо менее приятной фантазии — посвятить Крабтри в истинное положение дел, честно сознаться, что для завершения «Вундеркиндов» потребуется еще несколько лет, и отдаться на его милость. Затем я вспомнил печальную историю жизни и смерти Джо Фея и привычным движением вставил в машинку чистый лист бумаги.

Я работал в течение четырех часов, методично печатая страницу за страницей и все глубже опускаясь на очень тонкой и скользкой веревке в сырую, кишащую жирными червями дыру под названием финал моего романа — путь, который за последний месяц я проделывал трижды. Теперь, на четвертом заходе, я должен был сначала вернуться назад — расстояние исчислялось всего-навсего двумя тысячами страниц, — превратить в бледную тень одного из самых ярких героев и полностью уничтожить другого; но я считал, что из всех неудачных вариантов окончания романа этот, возможно, станет лучшим. Работая, я старательно утешал себя, вернее, обманывал разными ложными объяснениями и оправданиями. Писатель, в отличие от большинства нормальных людей, придумывает самую вдохновенную ложь, оставшись наедине с самим собой. Завершение многолетнего труда таким радикальным способом, убеждал я себя, в конечном итоге можно считать самым удачным поворотом сюжета; в действительности сам факт завершения романа был той сюжетной точкой, к которой я так стремился. Если хорошенько подумать, то визит Крабтри следует рассматривать как определенный творческий толчок, как благодать божью, как руку помощи, которая одним движением распахнет двери и выведет меня из лабиринта, созданного моим собственным воображением. К завтрашнему утру я заканчиваю роман, отдаю рукопись Крабтри и тем самым спасаю свое доброе имя и его карьеру.

Время от времени я поднимал глаза от пишущей машинки, издающей тихое гудение, запах теплой пыли и неисправной электропроводки, — я пробовал работать на компьютере, но меня раздражало, что вместо текста приходится иметь дело с черно-белым мультфильмом, появляющимся на экране монитора, — и посматривал на Джеймса Лира, который ворочался с боку на бок, сражаясь со своими таинственными сновидениями. Похоже, стук моей машинки не мешал ему или, по крайней мере, не тревожил настолько, чтобы у Джеймса возникло желание подняться с дивана и перебраться в какое-нибудь более спокойное место.