Вуаль лжи - [63]

— Но ведь сейчас ты не лорд, — промурлыкала она.

Он внимательно посмотрел на Филиппу, каким-то образом отыскав в себе силы противостоять женским чарам.

— Это у меня в крови. — Он хмыкнул, припомнив разговор с Элеонорой. — Ты видишь перед собой мой «истинный образ». Впрочем, одно время я был помолвлен.

— И что случилось?

Криспин досадливо закатил глаза, потом вновь прикрыл веки:

— Сама догадаться не можешь?

— Она разорвала помолвку, потому что ты уже не был рыцарем? Но если, как ты выразился, «это в крови», то какая ей разница?

Он открыл глаза и уставился на Филиппу. Было на что посмотреть. Простыня туго обвивала ее грудь, скрывая прелести, но при этом лишь подчеркивала их соблазнительность игрой теней в ложбинке. Волосы щекотали белые плечи и ласкали лицо мягкими завитками. Криспин и сам удивился тому сожалению, что окрасило его вылетевшие слова:

— Здесь не то место, куда можно привести жену.

Филиппа долго его рассматривала. Вздохнув, она прильнула к нему, положив руку поперек груди. Очень приятное ощущение, был он вынужден признать.

— Все равно, — прошептала Филиппа. Ее дыхание щекотало ему волосы на груди. — Кажется, я в тебя влюбилась.

Сердце кольнуло иголкой. Нельзя сказать, что чувство было незнакомым, однако радоваться тут нечему. Он решил отмолчаться и потихоньку забыться сном, но рот почему-то раскрылся сам по себе:

— Мне тоже кажется, что я тебя люблю…

Криспин окинул взглядом потолочные балки. Может быть, на него сейчас обрушится что-то тяжелое?..

— Странно, — сказал он. — Я не собирался тебе признаваться.

Теплое тело Филиппы еще мгновение приятно прижималось к Криспину. И вдруг, резко и неожиданно, словно в доме вспыхнул пожар, она отпрянула и даже соскочила с постели.

— Так это из-за него, что ли?!

Обнаженное тело Филиппы сияло в гаснувшем свете очага, однако теперь она прижимала руки к груди, словно страдала от боли. Пульс Криспина участился раньше, чем он понял смысл ее слов.

— Мандилион? Не будь дурочкой. Конечно, он тут, но…

Она схватила одежду и торопливо набросила на себя рубашку.

— Ты должен избавиться от него! Я не хочу и секунды оставаться с ним рядом. Это он заставил сказать все те слова. Разве ты забыл? Он заставил меня во всем признаться шерифу!

Криспин пропустил тираду мимо ушей. Истеричка. К тому же исповедь благотворна для души… С другой стороны, он тоже признался в любви, хотя и не собирался этого делать. Объяснение наверняка кроется в его теперешней сонливости да их общей с Филиппой ранимости. Ничего удивительного. Или нет?

— Филиппа… — Криспин бросил взгляд на окно и заметил проблески света между ставнями, — уже светает, — неуклюже закончил он фразу. — Иди обратно в кровать.

Филиппа скорчилась у дальней стены и не поднимала глаз. Словами ее не проймешь, поэтому он вылез из разворошенной постели и тоже встал на ледяной пол. Его шоссы, лежавшие на половицах, напоминали сброшенную змеиную кожу, и он по очереди натянул чулки, затем надел брэ,[26] скрепил шоссы подвязками, накинул тунику — но когда потянулся за котарди, то на пол упал мандилион. Филиппа взвизгнула, поэтому он тут же сунул ткань за пазуху и принялся торопливо застегиваться, чертыхаясь на каждую оторванную пуговицу.

— Успокойся, — велел он, застегнул поясную пряжку и похлопал ладонью по груди, разглаживая мандилион. — Я найду для него подходящий тайник, пока не решу, что с ним делать дальше.

Он нагнулся к ней в надежде на поцелуй, однако Филиппа отпрянула, молча показывая пальцем ему на грудь. Криспин насупился и рывком распахнул дверь.

На площадке стоял Джек и выжидательно улыбался. Криспин закрыл дверь, оставив Филиппу внутри, затем потер небритый подбородок. Непонятно почему он испытывал какую-то неловкость.

— Джек, послушай. Все случилось так неожиданно…

— Да уж конечно.

— И нечего на меня так смотреть! Тебе нужен подзатыльник, чтобы напомнить, кто тут хозяин?

— Да здесь и напоминать не надо. И так понятно. Теперь она всем заправляет.

Гнев Криспина улетучился, и он устало прислонился к закрытой двери.

— Боюсь, ты прав. Пожалуй, я должен объяснить тебе, что произошло.

Мальчишка завел руки за спину и помялся. Затем пробурчал:

— Чего уж тут объяснять… Сам знаю, не маленький.

— Да нет же! Я про вчерашнее. Приехали братья Уолкота и заявили, дескать, мертвец вовсе не он.

— Ого! А кто же тогда?

— Похоже, никто понятия не имеет. Впрочем, Филиппа знала, что он самозванец. И пыталась это утаить. Потом вмешался шериф, и… короче, было решено выкинуть ее из дому. Даже их брак не был законным, и сейчас она осталась вообще ни с чем.

— О, хозяин! Прямо как у вас!

— Угу. Так что, наверное, вот почему я ей сочувствую. А может… — Он обернулся к двери, словно мог увидеть Филиппу сквозь деревянную створку. — Ну, я… — При виде выражения на лице мальчишки Криспин решил, что нет необходимости делиться с ним всеми мыслями и подозрениями. — Короче, для тебя есть поручение. Приглядывать за ней в мое отсутствие.

— Ну, это мы с удовольствием… сэр!

Криспин спустился по лестнице и чертыхнулся на порыв ветра. Оглядел Шамблз в обе стороны. У входа в мясные лавочки с громадных крючьев свисали освежеванные, потрошенные, обезглавленные туши без передних ног. Чем-то напоминает его нынешнее состояние.