Сестры пообедали в ресторане и остановились в мотеле на ночь, пока Трей выносил из дома мебель. Они решили продавать дом пустым, чтобы потенциальные покупатели могли представить себе, каким он сможет стать для них.
Захватив кофе и булочки, все трое прибыли к дому утром в субботу. Вскоре начали подъезжать и другие члены семьи.
Первой приехала Бриджит. Она сразу объявила, что займется садом, как и планировала Лейни. Потом приехали Шон и Деклин, а почти сразу же за ними Хелен и Патрик и Пол с Кэрри.
Ренди чудом удалось занять место на парковке.
— Полагаю, я приехал по адресу, — произнес он, входя.
Анна-Лиза вышла ему навстречу и представила молодого человека своим родственникам. Они сразу приняли Ренди в свой клан. Шон тепло поприветствовал брата своей возлюбленной. И все с энтузиазмом принялись за работу. К концу следующего дня дом должен быть готов к продаже.
— Думаю, завтра мы поменяемся, чтобы никто не выполнял одну и ту же работу, — объявила Лейни. — Шон, ты с дедушкой Полом отправишься на кухню. Бриджит с бабушкой Кэрри пусть продолжают работать в саду.
— Анна-Лиза может помочь, — предложила Бриджит. — Ей нужно учиться ухаживать за цветами, это пригодится в новом доме.
— Только пусть не поднимает тяжестей. Это не очень-то полезно беременной женщине, — добавил Ренди.
Все вокруг замолчали. Посмотрели на Ренди. Потом на Анну-Лизу.
Девушка потупилась. Не так она хотела сообщить родным о беременности.
— Ты беременна? — осторожно поинтересовалась Хелен.
— Я что же, вытащил кота из мешка? — виновато спросил Ренди. — Господи, Анна-Лиза, прости. Я был уверен, что твои родственники давно все знают.
— А откуда знаешь ты? — спросила Бриджит.
— Мне Доминик сказал.
Все начали поздравлять Анну-Лизу и расспрашивать, почему она ничего не сказала раньше.
— Снова двойняшки всех удивили. Даже забеременели одновременно, — объявил Деклин.
Анна-Лиза улыбнулась и виновато поглядела на мать.
— Я рассказала Лейни и ждала подходящего момента, чтобы сообщить всем вам. Потом вы собрали нас, чтобы объявить свои новости, и я не захотела портить ваш праздник.
— Дорогая, но это повод снова собраться всем вместе. Еще одна радостная новость в нашей семье. — Хелен обняла дочь. — Я так счастлива! Еще один внук! Когда у тебя срок?
— В июне.
— К тому времени мы уже вернемся. Доминику так повезло.
Анна-Лиза кивнула, но ее глаза предали ее.
— Что такое, милая?
— Доминик не хочет ребенка, — сказала Анна-Лиза и расплакалась.
Доминик свернул на знакомую дорогу, которая вела к дому его детства. Он был удивлен, заметив, как здесь все изменилось. У гаража стояла новая машина, на лужайке — зеленой и ровной — три-цикл. Кто бы ни жил здесь сейчас, он все изменил до неузнаваемости.
Доминику не хотелось вспоминать, каким ветхим и страшным был этот дом в пору его детства. Он поехал к дому, в котором располагалась квартира отца. Он был таким же ветхим и неухоженным, как и прежняя резиденция Стива Фалтона.
Доминик припарковался и вошел в подъезд. Пахло кухней. Мужчина поднялся на лифте на третий этаж и постучал в дверь отцовской квартиры.
Стив открыл и с минуту смотрел на сына.
— Проходи.
Доминик заметил, как постарел отец. Он даже стал ниже ростом. Прошаркав в гостиную, Стив устроился в кресле перед стареньким телевизором.
Доминик сел на диван, выцветший там, где на него падали солнечные лучи.
— Как ты? — спросил Доминик.
— Живу потихоньку, — ответил Стив. Даже тесть теплее встречал Доминика, чем родной отец. — Как у тебя дела? Тебе ведь ничего не нужно?
— О, все хорошо. — Мужчина подумал, что сказал бы отец, если бы он обратился к нему за помощью. Как когда-то, в восемнадцать лет. Тогда он ответил сыну, чтобы тот был мужчиной и сам нашел выход из затруднительного положения, С тех пор Доминик никогда ничего не просил у отца.
— Все путешествуешь?
Доминик кивнул, оглядываясь по сторонам. Комната выглядела как сарай. Только коричневый диван да желтые шторы. Обои поблекли. Телевизор как в прошлом веке. Но ведь ему не о ком заботиться, кроме себя. Зарплата наверняка позволяет сделать хотя бы небольшой ремонт.
— Где был в последний раз?
— В Гонконге, а до этого мы с Анной-Лизой ездили в Лондон.
— А я никогда не выезжал из этого городишки, — пожаловался отец.
— А почему? — в который раз поинтересовался Доминик.
— Ты же знаешь. Ребенок связал меня по рукам и ногам. У меня не было возможности колесить по миру, как у тебя. А потом было слишком поздно.
— Это часть моей работы. Ты мог бы тоже сменить работу, отец.
— Но у меня не было модного образования, как у тебя.
— Я сам поступил в колледж, папа. И ты мог бы вернуться в университет. Посмотри правде в глаза, отец. У тебя была куча возможностей, но ты ими не воспользовался по неизвестным мне причинам. Ты и сейчас еще не совсем стар. Тебе и пятидесяти нет. Почему ты ничего не хочешь изменить в своей жизни?
— Я не знаю ничего, кроме работы на мельнице.
— Но ведь десять лет назад, когда я уехал из дома, ты был еще моложе. И мог бы выучиться, попробовать пойти на другую работу. Почему ты этого не сделал? Тебе бы не пришлось тогда всю жизнь работать на мельнице.
— Слишком поздно говорить об этом. Я слишком стар, чтобы меняться.
