Вторжение - [26]
И в этот момент коридор отдела погрузился во мрак. Словно по команде, потухли все четыре лампочки. В полнейшей темноте тихо тлел лишь слабый огонек сигареты Бурова.
— Твою мать…
Буров вернулся в кабинет. На фоне окна было видно, как вертит головой растерянный Семен.
— Так это… как мне писать-то?
Не отвечая, Буров подошел к окну. Оно выходило во внутренний двор ОВД. В кромешной тьме Буров с трудом различил очертания забора и высоких металлических ворот. Дальше было просто черное пространство. Нигде ни единого огонька.
— Это еще что за нах…?
Муртазин выбежал из дома сразу после звонка Гензера. Прыгнул в машину и рванул на южную окраину Елецка по центральной улице. Мигалок у оперов не имелось, но Муртузин в таких случаях включал аварийку и жал сигнал при появлении других авто — и машина, вспыхивая, как бешеная новогодняя елка, локомотивом несся вперед.
— С дороги, плетется он! Ушел вправо, быстро!
Машина Мартузина на скорости под сотню километров в час приближалась к перекрестку Советской и Орской, когда вдруг перекресток и обе улицы погрузился во тьму. Горели только светофоры — на обоих моргал постоянный желтый — в тихом Елецке ни один светофор не работал круглосуточно.
— Черт…
Муртазин свернул на Орскую. Вокруг была полная темнота — не горел ни один фонарь и ни одно окно. Он снизил скорость и покатил на третьей передаче, матерясь себе под нос. Муртазин щурился, вглядываясь в темень перед ним, чтобы не прозевать нужный поворот. Приходилось ориентироваться по домам, внешний вид которых Муртазин за годы жизни в Елецке выучил наизусть.
А потом он увидел свет.
Это было вибрирующее, дрожащее розовое зарево над крышами домов слева от него.
Пожар?
В двух улицах отсюда располагался городской суд.
А что если…? Муртазин даже вздрогнул. Если была атака на патруль — может, следующий удар они собираются нанести по зданию суда? Мысль была такой дикой, что Муртазин сглотнул и невольно нащупал рукоятку пистолета под мышкой.
Бред.
А если нет?
Муртазин свернул налево. Достав телефон, позвонил в дежурку.
Гудка не было. Не было ничего. Полная тишина. Муртазин удивленно посмотрел на дисплей. Индикатор сети показывал отличный прием — четыре пункта из четырех.
Вдруг свет фар выхватил прямо перед ним огромного пса, перебегающего через дорогу.
— Ах ты…!
Муртазин дал по тормозам и в ярости посигналил. Пес, сам испугавшись насмерть, отчаянно залаял и скрылся в темноте.
Муртазин добавил газу. Но теперь, набрав другой номер дежурки, не сводил глаз с дороги.
Полная тишина. Ни коротких гудков, ни длинных гудков, ни щелчка, — ни единого звука.
— Вымерли они там, что ли…?
Зарево все увеличилось, вот над крышами домов Муртазин различил отдельные языки пламени.
Горел не суд. Слава богу.
Подъехав, Муртазин обнаружил, что полыхает электроподстанция — каменное строение четыре на четыре метра. Дверь была распахнута, и изнутри вырывались яркие желто-красные столбы огня. Скворча, треща и щелкая, горела крыша.
Муртазин набрал пожарку. Соединение прошло сразу.
— Пожар на Фрунзе, тут подстанция горит! Горит конкретно, вся в огне!
А в его голове наперегонки друг с другом неслись только три мысли, одна тревожнее другой. Что могло вызвать такой мощный пожар? Как там Сушко и Гузаревич? И почему, черт побери, он не может дозвониться до ОВД?
2
Володя был сам не свой. Интуиция клокотала птицей в груди — что-то не так. Спускаясь вниз почти наощупь, он посмотрел на часы на телефоне. Уже десятый час. Но за окном была глубокая ночь, хоть глаз коли.
Когда он подходил к дежурке, хлопнула дверь — в отдел с улицы зашел, ежась, Гончар.
— Дождь начался. Буров, ты чего здесь? Вали домой, пока ливень не попер. Придется не ехать, а плыть. Ты видел, какие тучи?
Акулов в дежурке щёлкал рычагом пульта, держа трубку у уха.
— Нормально. Телефонная связь полетела. Твою мать, а. Щелкает и все. Ни гудка, ничего.
— Может, молния долбанула куда-нибудь?
— Так что: и свет, и городская АТС полетела?
Володя подошел к окну и выглянул наружу, щурясь и пытаясь разглядеть хоть что-то. Полная темнота. Чувство чего-то надвигающегося не покидало его — наоборот, усиливалось с каждой минутой.
Вдруг где-то через дорогу мелькнул лучик. Володя прищурился, всматриваясь. Свет короткой вспышкой блеснул еще раз. На этот раз зрение Володю не подвело. Это был свет в доме напротив. Том самом доме, который пустовал уже минимум полгода.
Нервы сжались в комок. Что-то здесь совсем не так. Стараясь держать себя в руках, Володя прошел в дежурку. Акулов взялся за рацию.
— Прием, это Чашкан. Прием, на связи Чашкан.
Из динамиков доносился лишь противный пронзительный хрип. Акулов удивленно посмотрел на Гончара и Володю.
— Шляпа какая-то. Телефоны полетели, рация тоже не фурычит.
— В доме напротив кто-то есть, — сказал Володя. Он старался говорить спокойно, но голос звучал так, словно Володя был на грани нервного срыва. Он знал, что это не так, и разозлился сам на себя. Кашлянув, добавил: — Там никого не может быть. Там никто не живет.
Но его не слушали. Гончар тоже взял трубку городского телефона, потыкал кнопки, слушая тишину, повесил.
— Мы что, без связи совсем?
Ничейная земля, или Яма. Огромный массив частных жилых домов, узкие петляющие улочки, которых нет на карте, и мрачное население, не имеющее прописки. Сюда с наступлением темноты боится заезжать даже полиция… Именно здесь родилась Катя Мазурова, следователь СК. Когда-то в Яме появился серийный убийца. В числе его жертв оказалась и старшая сестра Кати. Тогда Мазуровы сбежали из Ямы, чтобы никогда больше не вспоминать о пережитом кошмаре. Но сейчас, спустя 18 лет, Зло вернулось.
Трасса М-4 «Дон» в Подмосковье. 110 км асфальта. Огромные лабиринты подмосковных автострад. Бетонные джунгли. И в каждых джунглях найдется свой хищник… Банда убийц вершит ночной террор. Автоманьяки с трассы «Дон» оставляют после себя лишь трупы. Страх нависает над Москвой. Полиция, ФСБ, стритрейсеры – банду ищут всем миром. Но остановить злодеев может только один человек. Он не боится смерти. Потому что он уже мертв.
Пробираясь в квартиру женщин, маньяк душит их и топит в ванне. После череды жестоких убийств под подозрение попадает… капитан полиции Филин. Ведь известно, что всех убитых женщин связывало лишь одно — каждая из них встречалась с опером. Загвоздка лишь в том, что сыщик никого не убивал. Зачем загадочному садисту подставлять Филина? Чтобы спасти себя от тюрьмы и преследования собственных коллег, опер обязан разобраться в этом. Опасная игра началась…
Пытаясь выручить своего информатора, оперативник «убойного» отдела Максим Силин оказывается в эпицентре расследования громкого заказного убийства. В ходе следствия сыщик сталкивается с самым серьезным противником в своей жизни – с таинственным киллером, который устраняет каждого на своем пути и который не боится бросить вызов никому. Даже полиции.
Экс-полицейский Сергей Маслов получает возможность подзаработать. Нужно всего-то проследить пару дней за одним человеком… Подработка оборачивается адом – и вот уже на Маслова объявлена самая настоящая охота. Скрываясь и от бывших коллег, и от идущих по его следу наемных убийц, Маслов должен совершить невозможное и распутать заговор, в эпицентр которого он угодил.
«Проклятая группа» — проштрафившиеся опера-неудачники. Когда-то начальство отправило их в подвал УВД, как на свалку, в надежде, что сыщики сами когда-нибудь уйдут из полиции. «Проклятая группа» — это настоящая профессиональная смерть для оперативника. Но однажды в городе произошло громкое похищение жены влиятельного адвоката. Лучшие силы полиции попадают впросак, пытаясь поймать преступников. И тогда «проклятая группа» получает долгожданный шанс…
В порыве гнева гражданин Щегодубцев мог нанести смертельную рану собственной жене, но он вряд ли бы поднял руку на трёхлетнего сына и тем самым подверг его мучительной смерти. Никто не мог и предположить, что расследование данного преступления приведёт к весьма неожиданному результату.
Предать жену и детей ради любовницы, конечно, несложно. Проблема заключается в том, как жить дальше? Да и можно ли дальнейшее существование назвать полноценной, нормальной жизнью?…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.