Вторжение - [2]

Я забывал. Я все забывал. Стирал из памяти Астрал день за днем. И это было не сложно – он забывался легко. Отдельное беспокойство у меня вызывала память Савалета, доставшаяся мне в наследство. Вернее, те ее жалкие и бессвязные обрывки, что плавали у меня в голове. С ними было проще и одновременно труднее. Проще – потому что они забывались сами по себе. Ведь, строго говоря, они не были моими в полной мере. Сложнее – потому что они имели обыкновение всплывать из глубин памяти сами по себе, в совершенно неподходящее время. Но и с ними я боролся. О да, я быстро убедил себя в том, что это был мираж, фата-моргана. Ситуация с передачей памяти была довольно фантастична даже для обитателя Астрала. Но я боролся с этими воспоминаниями и побеждал, как мне казалось.

Я стал обычным человеком, серым, неприметным. Играл в компьютерные игрушки, пил пиво, сидел в Интернете, читал книги, с ужасом отмечая всякое упоминание в них Астрала. Я регулярно навещал маму в деревне, которая, слава небесам, оказалась в стороне от той волны безумия, что захлестнула ее непутевого сына. Мама радовалась мне, хоть и ругала за почти двухгодичное отсутствие. Савалет, надо отдать ему должное, находясь в моей шкуре, позванивал маме, уверяя, что с ним – то есть со мной – все в порядке и он просто в командировке. Хочется думать, что он делал это из благих побуждений, но, зная этого мага с худшей стороны, я сомневался в подобном проявлении альтруизма. Скорее всего, он поступал так, чтобы мама не подняла шум по поводу пропажи сына. Лишняя головная боль была ему ни к чему. Только за одно я мог быть благодарен альвионскому магу – за то, что он не тронул мою мать. Но пес с ним, с Савалетом. Надеюсь, он все же попал в ад.

Мама также укоряла меня за то, что я никак не женюсь. Требовала, чтобы я как можно скорее обеспечил ее внуком или внучкой – в общем, наследником. И желательно не одним. Я же вяло оправдывался, ссылаясь на отсутствие приемлемых кандидатур среди своих знакомых особ женского пола. Я говорил правду. Кандидатур действительно не было. Как и, собственно говоря, знакомых. Нет, девушки меня привлекали. Просто как-то не складывалось нормальных отношений. Я бежал от любого общения, мне было просто не до того. И случайные знакомые, встреченные в транспорте или в том же Интернете, не вызывали во мне глубоких чувств.

Но хватит об этом. Мама была права – я изменился. Не знаю, правда, уж в какую сторону.

Пришла зима. Долгая холодная зима, мрачная, водянистая, темная и безрадостная. Чертовски депрессивная. Я стал больше пить, пока только пива. Прибавил в весе. Стал больше курить – к сигаретам добавились трубки. Совершенно неожиданно для себя я увлекся курением трубки. Оказалось, что это целое искусство. Трубки стали моей новой страстью, я покупал различные виды табака, искал «свой». Да и трубочками новыми не забывал обзаводиться. Раскуривая новый табачок, погружаясь в туманную пелену, я отвлекался от своих грустных мыслей. Одним словом, трубка, хороший табак, пиво и Интернет помогли мне пережить эту зиму.

А потом пришла весна – серая, слякотная, на редкость отвратительная. Я с трудом дождался появления зелени и стал совершать прогулки в лес. Покуривая трубочку, разглядывая зеленеющие кроны деревьев, я неторопливо прогуливался по знакомым местам, наслаждаясь общением с лесом.

В Интернете почти ни с кем не общался. Правда, изменив себе, выбрался на пару тусовок со знакомыми. Удовольствия мне это не доставляло. Знакомые оказались молодыми ребятами, которые говорили о чем-то своем, на своем же языке. Я молча стоял в сторонке, не видя, как поучаствовать в общем веселье. Меня называли мрачным и молчаливым.

Это было очень неприятное чувство – находиться в компании веселых ребят и девчонок и не уметь разделить с ними радость общения. Я познакомился там с одной интересной девушкой. Но ничего хорошего из этого все равно не вышло. После нескольких встреч она просто потеряла ко мне интерес, и я не винил ее за это. Я был слишком мрачен. Я никак не мог соответствовать тому искрящемуся детству и активной юности, которыми было наполнено ее существо. В последнюю встречу она назвала меня стариком, и мы расстались. Наверное, так и есть. Несколько убийств состарят кого угодно. Я перестал общаться с новыми знакомыми и вернулся к своим прогулкам. Так прошла весна.

Лето выдалось теплым, нежарким и приятным. Очень хорошим. Правда, я мрачнел день ото дня. Мысли о том, что я не могу сжиться с реальностью, угнетали меня. Я чувствовал себя «не таким». Не мог влиться в этот мир, мир без Астрала. Мне представлялось, что я в чем-то ущербен, лишен чего-то такого, что есть у других людей. Неужели я променял на Астрал душу? И сейчас остался и без Астрала, и без души? Порой в своих мыслях я забирался в такие дебри, что видел себя едва ли не монстром.

Спасался я от этих мыслей алкоголем, трубкой и прогулками по лесу. День был похож на день, закат на закат, ночь на ночь. Время незаметно уходило вперед, просачиваясь сквозь пальцы. Хотя почему вперед? У меня часто возникало такое ощущение, что оно топчется на месте.