Второй сын - [89]

Гудрун рухнул в кресло, а ноги в тяжелых сапогах взвалил на стоявший тут же столик изящной работы, со скругленными углами и филигранной вставкой на столешнице, на которой была изображена карта Сейлока. Пальцы Хёда обследовали каждый дюйм этой карты, когда Гудрун потребовал поведать ему о кланах, составлявших страну. Ему хотелось знать обо всех ярлах и их крепостях, обо всех убежищах и горных склонах. А еще ему хотелось знать все о храме.

Гудрун даже не потрудился предложить Хёду сесть и сразу заговорил о том, что его волновало.

– Король Сейлока привез женщин. Он думает, что отдаст их мне и мы сразу уйдем, – сказал он.

– Да. Знаю. Бернцы, которые собрались поглазеть на них, ждут объявления о помолвке. Они гордятся своей принцессой и дочерями храма.

– Банрууд не понимает, что мне не нужны его женщины, я их не хочу. Я хочу его трон. И Сейлок. И я их получу.

Хёд кивнул. Все это он уже слышал. Он точно знал, чего хочет Гудрун и ради чего все они прибыли в Берн. На северян тоже обрушилось бедствие. Мор унес жизни мужчин, женщин, детей. Вымерли целые деревни. Болезнь, забравшая семью Гислы, поразила и многих других. Никто не пахал поля и не смотрел за скотиной, а Гудрун странствовал по морям, захватывая богатства других земель и заполняя ими свою пустую казну. Сейлок, со своими бедами и раздорами, был для северян лакомым куском. И Гудрун мог его заполучить. Хёд убедил себя в том, что в новых руках Сейлок ждет лучшая доля. Но король Севера не мог забрать себе Гислу.

– Женщину хочу я, – сказал Хёд.

Он не видел потрясения на лице Гудруна, но услышал его ошеломленный ответ:

– Что?

– Женщину хочу я, – повторил Хёд.

– Ты хочешь женщину? Которую из них? – все еще не веря своим ушам, рявкнул Гудрун.

– Ту, которую называют Лиис из Лиока.

– Ту, что невелика ростом. И не улыбается, – медленно проговорил Гудрун. – Неприметную.

Хёд кивнул, не сказав ни слова в защиту Гислы. Королю нравилось вонзать в рану клинок и поворачивать его из стороны в сторону. Сказав правду, Хёд пошел на риск. Да, Гудрун ценил его, но был жесток и без колебаний отринул бы чужие желания ради собственных целей. Как раз на это Хёд и рассчитывал.

– За шесть лет, что я знаю тебя, Хёд, ты ни разу не захотел женщину, – возразил Гудрун. – Я думал, ты ценишь лишь одиночество да свой верный посох. С виду ты вроде кобель… но ведешь себя как скопец.

– Я не хотел женщин… из‐за нее.

– Из-за нее? – Гудрун все не мог поверить тому, что слышал. – Из-за Лиис из Лиока?

– Из-за нее, – повторил Хёд.

– Ты ее знаешь. – Теперь Гудрун уже не спрашивал, а утверждал.

– Да. – Хёд глубоко вдохнул, молясь, чтобы инстинкты его не подвели. – Она не из Лиока. Она из Сонгров.

Гудрун оцепенел от изумления:

– Все Сонгры погибли.

– За одним… исключением.

– Откуда ты знаешь?

– Ее семья умерла от мора, опустошившего твои земли. Она осталась жива… дело было в Тонлисе.

Ей некуда было идти. Она пробралась на корабль, но началась буря. Тогда она прыгнула за борт, и море вынесло ее на берег… тот самый, где вы нашли меня.

Гудрун с грохотом опустил на пол ноги в тяжелых сапогах, словно собирался вскочить. Но ничего не сказал. Его сердце теперь билось чаще. Он не сводил глаз с лица Хёда. И слушал.

– Мой учитель отвел ее в Лиок. Оттуда ее забрали в храм… так было безопаснее. С тех пор она живет там. Ее знают из‐за песен. Король… ценит ее и не захочет ее отпустить. Но я ее хочу.

Гудрун помолчал, цыкая зубами, как обычно делал, когда что‐то обдумывал.

– А эта женщина, из Сонгров… хочет тебя? – спросил он наконец.

– Нет.

Гудрун громко расхохотался над его честностью.

– Она хотела меня… однажды, – сказал Хёд. – Но с тех пор прошло много лет. И она не оставила мне надежды.

– Ты принес мне много пользы, – сказал Гудрун. – Но раз она из Сонгров, то, быть может, я сам ее захочу.

По тому, как при этих словах переместилось тело Гудруна, а воздух в комнате словно качнулся, Хёд угадал, что король резко вздернул плечи. Он дразнил его – но Хёд не заглотил приманку. Гудрун нуждался в нем, но любил напомнить Хёду, кто из них двоих слуга, а кто король. К тому же Хёд понимал: если король услышит пение Гислы, то наверняка оставит ее при себе. И все равно Хёд решился его попросить. Впервые за все эти годы.

– Сонгры – северяне, – прибавил Гудрун.

– Я хочу увезти ее в Северные земли. Всегда хотел. Но не думал, что… снова увижу ее… здесь.

– Ты думал, что тебе придется добраться до храма… чтобы ее увести, – медленно произнес Гудрун, внезапно обо всем догадавшись.

– Да. И я понимал, что не могу прийти один.

На этот раз Гудрун не цыкал зубами и не кусал губы. Судя по звуку его дыхания, Хёд решил, что он изумленно разинул рот.

– И давно ты все это спланировал? – прошептал он.

– В тот день, когда отдал себя – и свои сокровища – в руки девятнадцати северян.

Ахнув, Гудрун поднялся с кресла. Он вытащил из ножен кинжал и принялся крутить его в пальцах, меряя захваченную комнату шагами. Безо всякого предупреждения он резко развернулся и, шипя от напряжения, швырнул кинжал в Хёда. Хёд махнул посохом и сбил на пол летевший клинок, так что тот, звенькнув, упал к ногам Гудруна.