Второй шанс - [26]

Жамыхова и двух его ближайших помощников я застал обедающими. Под натянутой маскировочной сетью – как же, ставка Верховного Главнокомандующего!

– О, Игорь, – обрадовался он. – Присоединяйся. Может, того? – Жест был достаточно выразительным, и я сразу сообразили, в чем дело. – Мы прихватили с собой чутка из Центра.

Догадался. Причем не только вы: видел кое-кого из ваших. С другой стороны, после местного самогона наткнуться на земное, к тому же разнообразное, как тут пройти мимо?

– Спасибо, уже пообедал.

Пока они трапезничали, я все-таки успел подремать что-то около получаса. Знал бы, что так получится, лучше бы рядом с Лерой время провел. Хотя вряд ли они так долго ели, вероятно, не стали будить.

– Как спалось?

Я едва не поморщился. Петрович, тебе люди доверили жизни! Ты должен быть строгим командиром, без тени сомнений на лице, не та сейчас обстановка, чтобы строить из себя заботливого папашу.

– Спасибо, неплохо.

– Игорь… – Жамыхов замялся.

Я молчал, дожидаясь, когда он снова заговорит. Непременно дело закончится просьбой, которая будет мне неприятна. Или трудна в осуществлении.

– Ты можешь послать кого-нибудь из своих?

– Куда?

– К Карпышеву, чтобы скоординировать наши действия.

Могу. Но вряд ли стану. Как же был прав Борис, когда заявил, что нужно было брать командование на себя. Или откланяться. Была у меня подобная мысль еще в самом начале, когда посмотрел, что они собой представляют. Практически неуправляемая масса, где каждый тянет одеяло на себя. Вообще удивительно, что собрались и вышли. Но как можно их бросить, если задача была извести на корню тех, чьим именем пугают детей?

– А твои что?

– Мои? Боюсь, что мне не удастся кого-нибудь уговорить.

Ну так не уговаривай, прикажи. Или найди такие слова, чтобы человек сам начал рваться спасти попавших в беду людей. Ничего сложного не предстоит – когда опустится темнота, прокрасться в расположение Карпышева и объяснить, что от него требуется. Опасно – да, сложно – нет.

За их спинами я видел Гудрона. Давно успел обратить внимание, что он постоянно находится где-то поблизости. Не знаю, они совместно так решили-постановили, или это была его собственная инициатива, но факт оставался фактом. Он, стараясь быть незаметным, слушал нас разговор.

– И вот еще один скользкий момент. Ваш Трофим точно сможет сделать шашки, от которых будет достаточно дыму?

– Уверен.

Я даже не сомневался. Если понадобится, он и атомную бомбу соорудит из грязных портянок, куска медной проволоки и автомобильной шины. Жамыхов, только не говори, что и проход нам тоже придется забрасывать шашками: тогда для чего все остальные нужны?

Гудрон продолжал молчать, стараясь не обнаружить своего присутствия. Молчали и все остальные, в том числе и я. Первым тишину нарушил Жамыхов.

– Ну так что?

– Что – что?

– Отправишь к Карпышеву кого-нибудь из своих?

– Отправлю.

Борис поморщился. Ну а я продолжил:

– Значит, так, Петрович. К возвращению Трофима у вас должно быть готово следующее. Работать ему придется уже в темноте, а значит, понадобится освещение. И еще укрытие, чтобы свет даже в двух шагах не был виден. Если возникнет необходимость, обеспечишь его помощниками.

Понятия не имею, как именно Трофим будет их делать. Так что не исключено – помощники действительно ему понадобятся.

– Дальше. Твои люди как поделены?

– Не понял?

– Десятками, сотнями, миллионами?

– Игорь, ты же сам прекрасно знаешь, что у нас фактически сброд. Люди из разных поселений и потому так и держатся.

Жамыхов, черт бы тебя побрал! И после этого ты сетуешь, что у нас все идет трудно?!

Даже мне, чрезвычайно далекому от всего этого, понятно – каждый человек должен знать, что ему делать в следующую минуту, в той или иной ситуации. К кому он может обратиться в случае необходимости и на кого ему надеяться в тот момент, когда без этого не обойтись.

– Значит, так. Через пятнадцать минут здесь должны собраться старшие от всех групп. Отсчет пошел.

– Да кого я пошлю?! Мне еще людей найти нужно.

– Вот этих четырех и отправь.

Тех, которые трапезничали вместе с тобой под рюмочку, и еще двоих, которые лениво изображали охрану. Борис громко кашлянул за их спинами, заставив вздрогнуть от неожиданности. После чего неторопливо, своей обычной походочкой подошел ко мне, присел рядом на камень, недвусмысленно пристроив пулемет на коленях.

– Давай, Петрович, действуй! – едва ли не ласково обратился он к Жамыхову. – Некого послать? Ну тогда задницу в горсть, и мелкими скачками! Точно ведь пять минут прошло из отведенных тебе пятнадцати.

– Все ждал, Теоретик, когда подобное произойдет, – негромко сказал он, чтобы Жамыхов его не услышал. – Понял, наконец-то, что добреньким можно быть, только когда детишек по голове гладишь? А не в тех ситуациях, где от любого твоего слова жизни людей зависят.

– Боря, может быть, на себя все возьмешь? – Хотел я того или нет, но интонация у меня получилась просительной.

Он ответил сразу же, не задумываясь, как будто был давно готов:

– Нет, Теоретик. Дерзай, и у тебя все получится. Исполнитель я качественный, тут спору нет, но ты будешь на своем месте. Да и слова Грека я хорошо помню.