— Ты слишком гордая для подобных признаний.
— Ты прав. После всего, что тетя для меня сделала, я не могла разочаровать ее. Ведь она возложила на меня все свои надежды и мечты. А когда она приезжала повидать меня, я уже самостоятельно зарабатывала деньги, жила в своей квартире, которую сама отделала… Я думаю, она осталась довольна.
— О, уж это точно. Когда она вернулась, ее рассказы о тебе не умолкали долгие недели. О твоей чудесной квартире, о твоей блестящей карьере. О роскошной вечеринке, которую ты для нее устроила. О твоих изумительных знакомых, — в голосе Коуди сквозила неприкрытая горечь.
Маргарет остановилась и прислонилась к холодильнику.
— Изумительными знакомыми были мои друзья по учебе, постоянно ищущие работу дизайнеры, одетые в поношенные джинсы и мешковатые свитера. Роскошная вечеринка — ужин со спагетти, где мы сидели на полу, потому что у меня не хватило бы на всех стульев. — Девушка замолчала, и ей послышалась дробь дождевых капель по крыше. Она прерывисто вздохнула. Дождь… потолок… Коуди.
Маргарет затаила дыхание, напряженно прислушиваясь. Может, это всего лишь ее воображение?..
— Я спрашивала о тебе, — продолжила она. — Тетя сказала, что у тебя все отлично, что дела на ранчо идут лучше некуда.
— Да? А разве она не поведала тебе, как дала мне ссуду, чтобы я мог встать на ноги, когда мое стадо покосила сибирская язва? Не сказала, как однажды зимой вся моя команда, кроме Джейка, ушла от меня, поскольку мне нечем было им платить?
— Нет.
— И даже не рассказывала, что я гулял с каждой мало-мальски доступной женщиной, проживающей в радиусе двухсот миль от Сэконд-Ченс?
Сердце Маргарет болезненно сжалось.
— Нет.
— Возможно, она просто решила, что тебе это не интересно.
— Я… я… думала о тебе. — Девушка смутилась. Она не сказала Коуди, насколько часто вспоминала о нем.
— И о чем именно ты думала? — спросил он, изучая лицо девушки сквозь прищуренные веки. — О моем разбитом сердце или о том, что я никогда не оправлюсь после того, как ты со мной обошлась? Ты это себе представляла?
— Нет, нет, конечно, нет. Я думала лишь о том, как ты обольщаешь красивых женщин, живущих в радиусе двухсот миль. — Девушка попыталась улыбнуться, но не смогла. Единственное, чего хотелось ей в этот момент, так это задушить всех этих женщин. Она действительно думала о Коуди, переживала за него, винила себя за то, что бросила его. Но теперь она поняла, что все было напрасно, тетя Мод была права — он вовсе не страдал… В этот момент резкий порыв ветра распахнул настежь оконные створки.
Коуди поднялся со стула, подошел к окну и высунул наружу ладонь.
— Ну надо же, дождь пошел, — сообщил он спокойно. — Послышались раскаты грома, и он закрыл окно.
Девушка вскочила.
— Мне пора ехать.
— В такую погоду выходить из дома опасно, — покачал головой Коуди. — Кстати, ты не забыла о нашей договоренности?
Он с неприкрытой чувственностью окинул тело Маргарет с головы до ног, словно раздевая ее. Девушка сразу же вспомнила, как его губы совершали точно такой же путь, дразня и лаская ее плоть, пока она не зашлась в блаженном экстазе. Она облизнула пересохшие губы и сглотнула подступивший к горлу комок. Взгляд Коуди говорил, что он знает, о чем она сейчас думает.
— Какая договоренность? Я лишь пообещала тебе, что потолок не будет протекать.
— А если будет?
— Тогда я заменю его.
Пора было уходить. Повернуться и быстро выйти. Выйти в дождь и сесть в машину. Но она продолжала стоять, зачарованно глядя в лицо Коуди, теряясь в глубине его темно-синих опасных глаз…
— Ведь мы пойдем посмотрим, правда? — спросил он, беря ее за руку.
Маргарет вовсе не была обязана послушно следовать за ним в спальню, она могла вырваться и убежать. Но какой уважающий себя дизайнер позволит клиенту сомневаться в качестве его работы? А потом она уйдет. Точно уйдет.
— Взгляни, — сказал Коуди, включая светильник и кивая в сторону куполообразного творения, — ни одной капельки не просочилось. И что ты думаешь?
Девушка стояла в дверном проеме, но смотрела она не на потолок, а на мужчину. Я думаю, что все еще люблю тебя. Маргарет испуганно подняла глаза. Произнесла она эти слова или только подумала?
— Мне кажется, что выглядит великолепно. Тебе нравится?
— Нравится. Пока нравится. — Невозможно было ошибиться в том, какой смысл он вкладывал в свое «пока».
— Ты ведь уже убедился в его прочности?
— О, да, я спал под ним. Один. — Коуди не стал упоминать, что он не мог пробудить в себе интерес к другим женщинам с тех пор, как Маргарет приехала в Сэконд-Ченс. Он никогда не признается ей, как сильно скучал по ней все эти годы, как много думал о ней, как сильно желал ее. По крайней мере до тех пор, пока она не скажет то же самое про себя. А уж этого точно никогда не произойдет. С ее-то гордостью. Но в конце концов, ему все равно. Он хочет лишь стереть Маргарет из своей души, любым способом выпустить наружу накопившуюся внутреннюю боль.
— Ну так что, Маргарет? Ты ведь не станешь отрицать, что тебе любопытно узнать, сохранилось ли манящее волшебство прошлого? Не притупились ли ощущения после всех этих лет, а? Даже если ты не скучала по мне…
