Второй шанс - [29]

— Наверно, ты любила его.

Кристина горько покачала головой, в глазах ее отразилось черное отчаянье.

— Нет, теперь я очень в этом сомневаюсь. Это была болезнь. И чем больше он унижал меня, тем сильнее было мое упрямое желание доказать, что я смогу, смогу пережить и это тоже. Я думала, что умнее его. Я думала, что понимаю его. Думала, что он просто боится признать, что я есть, и я всегда буду рядом. Все, что ты говорила мне, я неустанно твердила ему. Я люблю тебя, я живу для тебя, только ты, но он не собирался убить себя, он убивал меня. Ему не нужна была моя любовь и моя глупая преданность и щенячья покорность. Сколько всего я видела, Лиз. Через что прошла….

— Расскажи….

— Не могу. Так больно, просто вспоминать…. — Кристина вцепилась в плечо Лизы, ища в ней поддержку, и уткнулась лицом в ее теплый свитер. — Мне было семнадцать. Я только вернулась из Америки, закончив школу. Полная надежд, наивно уверенная в своей взрослости. Я не видела его четыре года. Мама приезжала ко мне каждый месяц, но одна. Она старалась не говорить о Майкле, чтобы не поощрять моего глупого увлечения. Я и сама бывала дома несколько недель летом, и в зимние праздники, но каждый раз Майкл, куда-то уезжал. То командировка, то отдых. Я была в отчаянье, а мамины убеждения все же подействовали, и я почти забыла о нем. Но тайные мечтания школьницы остались. И вот, в конце июня, я, наконец, дома. Конечно, меня ждал еще университет в Лондоне, но я не собиралась жить там постоянно, твердо решив, что буду учиться заочно. Мама и Джон устроили грандиозный праздник в мою честь. Я не пошла на выпускной и таким образом они отплатили мне. Теплый летний день, я в красивом белом платье, с распущенными волосами, словно невеста. И я ждала, я надеялась увидеть друга, с которым рассталась четыре года назад и по которому отчаянно скучала. Мне было все равно, как он воспримет меня, я готова была быть даже сестрой, лишь бы снова рядом. Все это время я хранила его подарки, таская их повсюду с собой, придавая им значение нити, которая, мне казалось, связывала нас, я хранила в памяти его теплую безмятежную улыбку, мягкую заботу, с которой он обращался ко мне когда-то давно. Я не ждала перемен. Но Майкл изменился. Я поняла это сразу, с первого робкого взгляда, брошенного на него через всю гостиную. Перемена была не внешней. Он был все так же красив, но раньше эта красота была чарующей, теплой, мальчишеской, задорной и искренней, а теперь передо мной был мужчина. Жесткий, ироничный, грубый, неумеренный в своих желаниях. Обнимая по очереди всех женщин и девушек, которые были на празднике, он даже не взглянул в мою сторону. Я надеялась, что он просто не узнал меня. Я так оробела, что боялась подойти к нему, хотя все во мне кричало: Посмотри на меня, это же я. Посмотри, как я изменилась. Я красивая. Намного красивее всех этих потасканных девиц, с которыми ты пьешь на брудершафт. И я взрослая. Теперь я могу, могу любить тебя по-настоящему. Я не видела ничего и никого вокруг. Наваждение…. Мрачные лица мамы и Джона, не пустеющий бокал в его руке, вульгарный смех, я не замечала, для меня он был Богом. Но Бог не видел меня, не слышал моих молитв. За весь вечер он не сказал мне не слова. Разбитая, подавленная, уязвленная до глубины души, в ту ночь я совсем не спала. Он не ночевал дома, уехал вместе с гостями. Его не было несколько дней, гордость не позволяла мне спросить о нем у мамы или Джона. Они и так смотрели на меня с жалостью. Все было написано на моем лице. Мы встретились через четыре дня. Я, предаваясь горьким мыслям, сидела в шезлонге у бассейна и читала. Теплое безветренное утро. Джонатан в издательстве, Виктория отправилась с подругой на шопинг. Никто не мешал мне страдать. Он подошел ко мне сзади, положив руки на мои плечи, его тень закрыла мне солнце. И с тех пор я ни разу не видела солнце. Он ничего не говорил. Я и так все поняла. Мне казалось, что поняла. Вручить всю себя во власть единственного и неповторимого героя моих грез было так же естественно, как дышать, пить, есть, спать, улыбаться, плакать, любить. Ты все это перечисляла, Лиза. Так, как я могу испытывать все то, что он забрал, вырвал из моих рук, из моего сердца и души и бросил в грязь, от которой мне никогда не отмыться. Понимаешь ли ты сейчас? Или нет? Ты хочешь подробностей? Все просто, Лиза. “Я люблю тебя, Майкл, — шептала я, прижимаясь к нему. Я посмотрела в его глаза, и все внутри меня оборвалось. Лед и пронизывающая душу тьма, никаких чувств, пустота. Ты видела когда-нибудь глаза мертвеца? Смотрела ли в глаза смерти? Да, я знаю, что ты убила своего отца. Знаю, что он умер на твоих руках. Ты тоже испытала это ощущение. Словно из тебя уходит вся жизнь, без остатка, но тому, кто все равно мертв, нет до этого никакого дела. И в тот момент, я ясно осознала, что нет больше Майкла Риса, моего героя. Я придумала его. И теперь мне достался только бесчувственный двойник, который превратит мою жизнь в ад. Вскочив, я отпрянула, попятилась назад, глядя на криво усмехающееся лицо. Пальцы беспомощно теребили подхваченное с земли платье. Внезапно взгляд Майкла переместился за мою спину, и, обернувшись, я столкнулась лицом к лицу с Джоном Рисом. Словно почувствовав неладное, он решил приехать пообедать домой. Джон смотрел на меня удивленно, но без осуждения, и все с той же жалостью. А вот на сына он взглянул иначе. Никогда не видела, чтобы Джон был так разгневан. Он отправил меня в дом, но и там я слышала, как они кричат друг на друга. И снова были какие-то нелепые разговоры о фамильном деле, наследстве, предательстве. Я была слишком взволнована, чтобы все понять правильно, но догадывалась, что Джон недавно посвятил Майкла в свои планы насчет меня. Он считал, что я кажусь более достойной кандидатурой для ведения дел. Все это было сказано сгоряча, но Майкл…. Упрямец. Неужели он думал, что мне нужны его деньги? Потом голоса затихли, и я поняла, что произошло что-то страшное. И не ошиблась. Через две недели мы с Майклом поженились. Мама была в шоке. Она никак не могла поверить, что я решилась на такую откровенную глупость. Он съест тебя вместе с костями и не подавиться, — заявила она, надевая на меня фату, но я не боялась. Мне казалось, что я смогу убедить Майкла, что я изменю его. — Еще не поздно, откажись. — Умоляла мама с какой-то истерической настойчивостью. Почему? — спросила я у нее. И она промолчала, лишь устало добавив. — Не приходи плакать ко мне, когда он разобьет твое сердце.