21 августа 1917 года М.К. Бахирев уже в чине вице-адмирала возглавил Морские силы Рижского залива. Пожалуй, именно опыт и авторитет М.К. Бахирева во многом повлияли на то, что флот в тяжелейших условиях 1917 года оказался на высоте.
Приказом N 37 от 12 января 1918 года "Коронат" был уволен от службы без права на получение пенсии. Пришлось на пороге 50-летия стать заведующим учетным отделением Центрального народно-промышленного комитета. И это был не самый худший вариант. В начале августа 1918 года М.К. Бахирева арестовали, и он провёл в тюрьме чуть больше 7 месяцев, его освободили 13 марта 1919 года. А вскоре (1 апреля) Михаил Коронатович стал сотрудником оперативного отдела Морской Исторической Комиссии (Морискома).
По свидетельству Н.Н. Крыжановского: "По выходе из Чека Бахирев жил на квартире одного нашего офицера, где я его и видел. Он написал в двух экземплярах подробное описание Рижских боев до эвакуации. Он говорил, что один экземпляр остался у Новикова в Исторической Комиссии. Другой экземпляр взяли чекисты при втором аресте Бахирева". Этот "Отчет…", датированный 11 июля 1919 года и написанный четким уверенным почерком, в настоящее время хранится в РГАВМФ в фонде р-1579 "Исторический отдел Главного Морского Штаба". Кроме того, в архиве имеются две машинописные копии "Отчета…": одна с визой А.В. Развозова в фонде 1376 "Командующий Морскими силами Рижского залива вице-адмирал М.К. Бахирев", вторая – в фонде р-29 "Морская Историческая Комиссия". Благодаря тому, что этот материал оказался на архивной полке, у читателя сейчас есть возможность познакомиться с этим интереснейшим документом.
Судьбу второго экземпляра рукописи М.К. Бахирева пока выяснить не удалось…
После провала наступления генерала Юденича на Петроград прошла новая волна арестов. 17 ноября 1919 года по обвинению в участии в белогвардейском заговоре арестовали и М.К. Бахирева. За два дня до ареста его уволили из Морискома, а ещё чуть раньше Михаил Коронатович отказался от попытки бегства в Финляндию, которую ему предлагали.
В.К. Пилкин писал, что об аресте Бахирева было сообщено "Верховному Правителю" с просьбой взять заложников и, может быть, именно поэтому на заседании 9 января 1920 года Коллегия ВЧК постановил: "Бахирева Михаила… расстрелять, приговор привести в исполнение по особому постановлению Президиума ВЧК, оставив Бахирева в качестве заложника на случай террористических актов со стороны агентов белогвардейцев".
Особое постановление не заставило долго ждать и через неделю, 16 января 1920 года Михаила Коронатовича, "Короната" – расстреляли.
Егор Брацун и другие.
Несколько выдержек из воспоминаний контр-адмирала Пилкина о Бахиреве
Бахирев был среднего роста, коренаст, несколько по-медвежьи неуклюж и косолап, что называется "неладно скроен, но крепко сшит". Одеваясь перед зеркалом, он улыбаясь говорил: "Есть еще красивые адмиралы в русском флоте", и смеясь добавлял: "А мой портной, Каплан, говорит
— "трудно на Вас шить, Ваше превосходительство".
Крепко сшитый Бахирев, молодым офицером, на канонерской лодке "Манджур", в китайских водах заболел чумой… Страшная болезнь! Но он выздоровел. Крепкий был организм. Понадобилась, разумеется, операция. В маленькой каморке судового лазарета канонерки растянули на столе бедного "Короната". Двое матросов сели ему на ноги, двое держали распятые его руки. Судовой врач Косоротов, ласкательно именуемый кают-компанейцами "Косоротушкой", с засученными рукавами рубашки, со скальпелем в руке, веселый, едва ли уже не поддавший, весело и радостно декламировал: "О радость! Я знал, я чувствовал заране, что мне лишь суждено свершить столь славный подвиг! Близок уже час торжества моего, ненавистный соперник лежит распятый предо мной. Не трудясь и не заботясь, я намерений достигну"… и т. д.
Ни о каких, конечно, "анестезиях" и речи не было.
"Мучительно ли было? — спрашивал я Бахирева. — Как Вы перенесли операцию?"
— "Плевал все время доктору в рожу!"
Косоротов оказался на высоте и вылечил Бахирева (а может, "Коронат" и сам выздоровел) Обыкновенно "Косоротушка" молчаливо сидел в кают-компании с рюмкой марсалы перед собой. Бывало, к нему тщетно взывал какой-нибудь мичман: "Доктор! Доктор!"
В ответ – мертвое молчание.
Опять: "Доктор! Доктор! Я болен".
"Косоротушка" подымает приветственным жестом рюмку с марсалой: "Твое здоровье, мичман" и опять погружается в раздумье. Пациентов своих и их недуги знал хорошо.
Впоследствии единственно, чем страдал Бахирев – это было похмелье. Мне случалось слышать на "Петропавловске", которым я командовал, как мой адмирал взывал по утрам к своему верному, до самого конца, несмотря ни на какие "революции", вестовому: "Качалов! Качалов! Подыхаю! Подыхаю!"
— "Обойдется, Ваше П-ство, не впервой!"
И действительно, на следующий день, бывало, Михаил Коронатович, веселый и бодрый, еще до подъема флага, заглядывал ко мне в каюту со словами "Бокал вина капитан".
Михаил Коронатович был умный, простой и добрый человек. Михаил Петрович Лазарев говорил о Нахимове: "Чист сердцем и любит море" То же можно было сказать и о Бахиреве: чист сердцем и любит море.
