Второй раунд - [106]

Девушка помнила, что Лугунов действительно два пли три раза бывал у нее с Басовым, и что тот знакомил его с диссертацией, и они о чем-то горячо спорили. Однако выдавать секретный реферат без разрешения начальника Лида не имела права. В то же время ей не хотелось отказать Лугунову — знакомый человек сочтет еще бюрократкой.

Лугунов понял колебания девушки.

— Послушай, Лидок, всего на три минуты. Посмотрю здесь, у твоего окошка.

Поколебавшись мгновенье, она по картотеке нашла номер и принесла тонюсенькую, всего в десяток страничек брошюру.

— Иди в комнату. Если придет Василий Петрович, я сама возьму ее у тебя.

— Спасибо, — он вошел в соседнюю комнату, предназначенную для работы с секретными документами. Она была пуста. Не теряя времени, Лугунов сел спиной к дверям и, положив брошюру перед собой, стал переворачивать странички и щелкать кнопкой затвора. Через три — четыре минуты все было сделано. Положив фотоаппарат в карман, он на листке бумаги написал тему диссертации и вернулся в приемную. Лида все еще была одна.

— Привет, старушка! Вот и все. Что нужно, я посмотрел. «Аленка» за мной.

— Обойдусь, — улыбнулась девушка. — Заходи.

«Ну вот. И ничего особенного, — подумал Лугунов, спускаясь по лестнице. — В детективных романах все эти штуки обставлены куда как таинственно». Он ощупал в кармане аппарат. С дядюшкой теперь он рассчитается, страхи позади. А через год…

10

Как не захлестывала Фомина текучка, нагромождающиеся друг на друга дела и заботы, он успевал наблюдать за работой Михайлова, за каждым ходом в решении задачи, которую ему поставил. Когда дежурный по управлению сообщил, что его вызывают к аппарату из Риги по поводу недавнего запроса, Фомин слегка заволновался. «Рига как будто все уже доложила, что бы там могло произойти…»

— Мой звонок по поводу тех туристов, которыми вы интересовались, — сразу перешел к делу Пинку лис. — Кое-что есть… Зашел к нам один рыбак — Юрас и рассказал, что несколько дней назад его посетил какой-то молодой человек и передал привет от «дяди Боба», показал фотографию, где Юрас был сфотографирован в 1946 году кое с кем из английской разведки. Парень пытался установить с ним связь. Юраса в свое время немцы вывезли в Германию. Потом ходил в перемещенных. Когда вернулся домой, не стал скрывать от нас факта вербовки, До сей поры его оттуда никто не беспокоил. А тут, понимаешь, было очень все неожиданно, и Юрас отослал пришельца к дьяволу. Потом сообразил, что поторопился и пришел к нам за советом. Мы ему на всякий случай предъявили фотографию того молодца, что встречался с туристкой, и представляешь, неожиданный результат: опознал.

— Это же чудесно, Альберт Мартынович, дорогой. Это же прекрасная новость! Мы ведь чуть было иной дорогой не пошли. А теперь все на месте. Спасибо большое. Все материалы пришлите нарочным и немедленно.

Фомин попросил своего секретаря срочно разыскать Михайлова. «Петров, выходит, не ошибся! Все-таки он видел Лютце, барона Зандлера. Уж очень много общего в манере действий. И эти запоздалые приветы от «дяди Боба». Старк тогда пытался везде, куда можно затолкать свою агентуру. И возможно, делал это не без помощи Зандлера. Решили проверить, кто как живет? Через столько лет… Ну что же, если так померимся силами еще раз и значит… значит, несмотря на мои сомнения и несовпадения отпечатков пальцев, Зандлер-Лютце и Гартенфельд могут быть одним лицом».

— Где вы запропали? — встретил Фомин Михайлова, прождав его около часа. — У меня есть новость для вас.

— И у меня.

— Тогда давайте сначала вашу.

— Хорошо, Евгений Николаевич. Вы знаете, что я перепробовал «на зубок» всех наших кандидатов на роль Лютце-Зандлера и, признаюсь, зашел в тупик. Хоть бросай все и начинай сначала по новому списку. Так вот стал еще раз проверять отпечатки пальцев. С экспертами целый консилиум устроил и выявилась одна деталь. Отпечаток Гартенфельда из Риги был слабоватый, не четкий. Сначала все казалось нормальным, а вот вчера эксперт Фролов высказал предположение, что это липа.

— То есть?..

— Ну, что пальцы Гартенфельда могут быть покрыты особой пленкой с нанесенными на нее чужими отпечатками. Нам уже встречался аналогичный метод маскировки года полтора назад. Фролов и вспомнил его.

— Так, так. И все это идет навстречу моим данным…

— Каким данным, Евгений Николаевич?

— Продолжайте, потом объясню.

— Начали увеличивать отпечатки, искать. И вот на одном из пальцев — точнее, на указательном, им ведь больше всего приходится пользоваться, — покрытие немного стерлось. В этом месте вроде бы залысина. И проглянул совершенно другой узор. Я не стал вчера докладывать вам. Потому что решил еще раз проверить. И Гартенфельдов ведь я чуть не исключил ил списка. Теперь заполучили новые отпечатки пальцев Гартенфельда. И вот заключение эксперта. Пленка на том месте еще больше истерлась и проступают дактилоскопические отпечатки, похожие на сделанные вами в сорок седьмом году, — разгоряченный Михайлов вытер пот с лица.

— Спасибо, Юрий Михайлович, — Фомина охватило нетерпение, которое всегда появляется, когда чувствуешь — найдено единственно правильное решение, и ты на пути к истине.