Второй год новой эры - [4]

Похоже, вегетарианка Люси д`Аркур становится настоящим мясным гурманом… Интересно, что бы сказали мои подруги? Воображаю, как бы вытянулись их лица… Если бы они знали, где я нахожусь! Да посмотрели бы на моего первобытного поклонника! От этой мысли я так развеселилась, что даже тихонько засмеялась. Но вдруг Петрович крикнул: «Осторожно, Гуг!» – и я с ужасом увидела, как матерый кабан, развернувшись (неужто подслушал мои мысли?), бросился на парня всей своей мощной тушей. Стрелки дружно ахнули, а у меня от такой картины аж в глазах потемнело, и на долю мгновения мелькнула мысль, что мне будет очень жаль, если мой рыжеволосый поклонник вот так, в расцвете юности, погибнет…

Но я не закрыла глаза, а продолжала мужественно наблюдать за дальнейшими событиями. Все произошло за какие-то секунды. Парень упер заднюю часть копья в какой-то корень, направив острие прямо в морду несущемуся на него кабану, после чего, в тот момент когда кабан сам насадил себя на острие, ловко увернулся, прыгнув рыбкой в ближайший сугроб. Тем временем проткнутый копьем зверь отчаянно заверещал, задирая к небу окровавленную пасть, из которой струей хлестала кровь, а его передние ноги подогнулись. После чего, издав еще один хриплый визг, полный тоски и бессильной ярости, кабан пошатнулся и рухнул в снег. А поднявшийся из сугроба Гуг, его несостоявшаяся жертва, одним ударом своего топора по звериному затылку прекратил его мучения. Я не отводила от него глаз, даже не замечая, что по моим щекам текут слезы. А парень поставил ногу на тушу поверженного врага и, в победном жесте воздев кверху руку с копьем, издал ликующий вибрирующий крик. Хороша была картина – она меня просто заворожила – первобытный самец-охотник возвещает собратьям по племени о своей личной победе…

Охота подходила к концу. Никто из людей, к счастью, не пострадал, так что мне не пришлось применять свои медицинские знания. Всем нам сегодня повезло – и довольные загонщицы уже принялись деловито и привычно потрошить свою добычу, пока мороз не сковал туши, превратив их в сплошные ледышки. Но рыжий туземец, так героически преодолевший смертельную опасность, я вижу, не торопится приступить к этому процессу. А, кажется, я поняла… Видимо, потрошение – это так называемая «женская» работа, потому что никто из других мужчин, включая вождей, тоже не спешит на помощь своим женщинам…

Но что делает мой поклонник Гуг? Странно… он ухватывает «своего» кабана за ноги (ох и сильные у него, должно быть, руки!) и тащит в мою сторону. Да-да, в мою – я же одна тут стою, на пригорке; вожди о чем-то совещаются в сторонке, а остальные женщины занимаются разделкой туш…

И вот он дотащил эту тушу и бросил к моим ногам, одарив меня торжествующим взглядом своих чертовски красивых зеленых глаз… На его мужественном лице играла довольная и весьма самоуверенная улыбка – этот мальчик смотрел на меня сверху вниз, но не чувствовалось в его взгляде никакого превосходства, только гордость и чуть-чуть лукавства… И я просто растерялась под этим его взглядом и даже покраснела, как юная дева. Растерянно я озиралась по сторонам, не зная, куда бы спрятаться от этого счастливчика, который так странно себя вел – и, проигнорировав его, направилась к Петровичу, который поглядывал в нашу сторону с легкой усмешкой.

Он многозначительно на меня посмотрел, хмыкнул, и спросил:

– Ну что, красавица, теперь, надеюсь, ты согласишься?

– Что вы имеете в виду, месье Петрович? – не поняла я. – На что соглашусь?

– Эх, Люся, Люся, простота ты наша… – усмехнулся он, – да на замужество!

– Вы шутите, месье Петрович? – смутилась я. – Я ничего не понимаю, на какое такое замужество и с кем?

– Да с ним же, с нашим рыжим героем! – он засмеялся и кивнул в сторону Гуга. – Он же тебе сейчас фактически сделал предложение руки и сердца. Можно сказать, посватался этим кабаном!

От слов шамана меня вновь бросило в жар и в краску.

– Вы, наверное, смеетесь надо мной, месье Петрович? – беспомощно пролепетала я, растерянно оглядываясь по сторонам.

– Да нет же, дурында ты этакая! – со вздохом пояснил вождь и добавил: – Это ведь очевидно – он убил опасного зверя, рискуя жизнью, и посвятил эту победу тебе, бросив свою добычу к твоим ногам… У них тут – ну, в первобытном обществе – это означает торжественное предложение соединиться сердцами и вести совместное хозяйство, чтобы, значит, он свою долю добычи приносил к вашему общему очагу…

Я от изумления не могла вымолвить ни слова. А он упорный, этот рыжий смельчак… Но меня по-прежнему смешила и шокировала мысль о том, что я могу стать его женой. Но что-то изменилось в восприятии мной этого мальчика. И как я ни убеждала себя, что это всего лишь неотесанный дикарь, я ощущала некоторую гордость за его поступок – наверное, я сама становлюсь дикаркой, но мне, черт возьми, понравился его оригинальный способ сделать мне предложение… Наверное, его стоит обдумать… В конце концов, в одной старой мудрой книге сказано: «Муж да спасется своей женой»; если эти русские решили, что они в силах вытянуть из дикости целое племя, неужели Люси д`Аркур не сможет справиться с окультуриванием одного-единственного дикаря, который к тому же в нее сильно влюблен…