Второй фронт - [42]

— Вот придурки. Они бы еще с кремневыми ружьями к нам приперлись, — ответил кто-то, видимо, тот самый Васько.

— Ты будешь смеяться, кремневые тоже есть, пять ружей, восемь пистолетов.

— Точно? — вдруг заинтересовался Васько.

— Сам смотри.

— Точно, раритет. Слушай, Серег, а ты знаешь, сколько они сейчас стоят?

— Много… наверное, — не совсем уверенно ответил спецназовец.

— Сам подумай, никто ведь не заметит, что пара не стреляющего старья пропала?

— Ну а капитан?..

— Давай отойдем.

Фсиновцы стояли метрах в пяти от меня, и хотя разговаривали довольно тихо, я расслышал их разговор, и даже звон в ушах не помешал. Через пару секунд они удалились. Видимо, отошли в сторону обсудить свой гешефт. Я знал, что зоновский спецназ насквозь отмороженный и неуправляемый, но не настолько же?! Видимо, сюда отправили самых отмороженных. Тех, кого не жалко.

Судя по тому, что бойцы, охранявшие нас, в разговор не вмешались, «бизнесмены» были тут командирами.

— Все продали, твари, — послышался полный ненависти голос Лобанова. Он, оказалось, лежал рядом, метрах в двух.

— Угу. Это еще цветочки… — ответил было я, но получил чувствительный пинок.

— Молчать!

— Чтобы вы горели в геенне огненной, — послышался голос одного из офицеров Нахимова, каперанга Ульянова.

— Еще слово — дантист не поможет, — не выдержал один из спецназовцев.

Ждать нам пришлось с полчаса, не меньше. Сперва мы услышали приближающуюся ругань, кто-то кричал с явным кавказским акцентом, распекая неизвестного Матросина, видимо, того капитана, что командовал захватом. Причем, как мне показалось, кричал с какой-то нарочитостью, чтобы мы слышали.

Наконец, распекать подчиненного закончили, и к нам подошла группа людей в городском камуфляже. В лесу они смотрелись несколько глупо и не к месту, но, видимо, сами они на это особого внимания не обращали.

— Извините, товарищи! Приношу искренние извинения не только от себя лично, но и от нашего государства Российской Федерации…

Я посмотрел, кто это там ораторствует хорошо поставленным голосом. Даже кавказский акцент был не так заметен при его несколько пафосной речи. Но он, видимо, сам верил в то, что говорил.

Метрах в пятнадцати от меня стоял невысокий черноволосый крепыш с гипсом на челюсти, в таком же городском камуфляже, и вещал, помахивая рукой в такт речи, слегка морщась, видимо от болей, про ошибку и т. д. и т. п.

Бойцы слушали его внимательно, однако продолжали настороженно осматриваться.

— А раненые так и будут без медицинской помощи? — наконец не выдержал Лобанов, кивнув на небрежно положенные носилки.

Раненый старшина даже скатился с носилок, видимо, охранявшие нас спецназовцы не особо беспокоились о состоянии пленных.

— Конечно, окажем. Сейчас же немедленно направимся в наш лагерь, там вами и займутся.

— И развяжете?

Кавказец колебался не долго:

— Конечно, если вы пообещаете, что не будете нападать на нас или пытаться навредить другим способом. Вы должны понимать, что мы выполняем приказ.

Кавказец, оказавшийся майором Тахияном, сдержал свое слово, и нас повели к машинам. Потирая руки, разгоняя кровь после наручников, я на ходу огляделся. Вроде все живы-здоровы. Относительно, конечно, после такого «гостеприимства», но все шли на своих ногах, кроме раненых.

— Что там было, пока я в отключке был? — поинтересовался у капитана.

Спецназовцы нам не мешали, только шли в пятнадцати метрах и настороженно наблюдали за нами.

— Этот… лейтенант к Карасеву рванул, да тот успел гранату швырнуть под ноги, специально бросил в ложбинку так, чтобы нас осколками не зацепило. Ему да этому и досталось.

— Понятно.

— Эти разозлились, Карасева ногами пинали, жив он еще был. Нас не трогали, а вот его… Твари.

— Тут я могу порадовать. Это что-то вроде конвоиров на зоне. Они созданы для подавления бунтов. Наверное, и среди них есть нормальные парни, но нам они не попались.

Мы шли некоторой коробочкой. Я и Аля шли вместе, рука об руку, Андрей прикрывал сбоку. Лобанов шел впереди. Пока его людьми незаметно командовал, а вернее, успокаивал-сдерживал зам, лейтенант Костин.

Шли мы недолго. На опушке стояли два пазика. Нас загрузили в первый, стараясь рассадить по задним сиденьям, так чтобы двое бойцов могли занять сиденье, повернутое к нам лицом.

— Товарищи. Сейчас мы приедем к нам на базу, и там вы все получите. Даже баньку организуем, — запрыгнув на первую ступеньку, в салон заглянул жизнерадостный майор.

Когда он направился ко второму автобусу, я услышал, как он рапортует по мобильнику о нашем захвате.

Через двадцать минут мы были в Алексеевске. И первое, что мне не понравилось при въезде на местную базу, организованную на территории нашего РОВД — это негр в американском камуфляже с эмблемами «НАТО».

— Это что? — поинтересовался я у майора, когда вместе с остальными покинул салон автобуса.

— Это? — повернулся он к негру, после чего скривился и ответил: — Наблюдатели, чтоб их. Понаехали тут.

— Понятно. Вы медиков поторопите. Что-то мне состояние летчика не нравится.

— Разумеется, все, что попросите, мы сделаем. Если это, конечно, в наших силах.

— И, если можно, газету, если нет сегодняшней, то можно и вчерашнюю.