Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов - [178]
Выходит, арденнской операцией Гитлер все же добился некоторого политического эффекта? Отчасти да. В январе-феврале 1945 года начался последний раунд сепаратных усилий Англии, США и Германии в расчете на спасение позиций германского империализма, обеспечение Вашингтону и Лондону дивидендов от победы, несоразмерных их вкладу в разгром нацизма. Для Черчилля, как и реакционно настроенного окружения Рузвельта, «Советская Россия стала смертельной угрозой свободному миру». Надо было «немедленно создавать новый фронт против ее стремительного продвижения», и «этот фронт в Европе должен был уходить как можно дальше на восток»[892]. С начала 1945 года борьба для определенных фракций демократий шла не за обещанный народам прочный мир, но прежде всего за выгодные исходные позиции, с которых собирались приступить к долговременной осаде Советского Союза.
Глава 10
К победе без мира
Война пришла на землю Германии. «Жизненное пространство» расы господ стремительно и неумолимо сокращалось. Но Гитлеру и его присным хотелось думать, что судный день можно отдалить. Коль очень повезет, так и вырвать прочь из календаря. Фюрер тешил себя иллюзией, что барьеры для сделки с правящими кругами демократий преодолимы. Вопрос упирался больше в конкретную цену, а не в абстрактные принципы, в совместимость интересов, а не личностей.
Вера главы режима в то, что империалистической Германии как противовесу СССР в Европе нет эквивалентной замены и что это так или иначе калькулируется политиками Запада, была непоколебимой. Она покоилась на всем довоенном опыте, на циничной, очищенной от пустословия и декораций оценке британской и американской стратегии в войне, на понимании подоплеки негласного сотрудничества большого бизнеса западных держав с немецкой финансово-промышленной олигархией.
В сознании Гитлера не укладывалось, что США и Англия станут подпиливать сук, столь важный для удержания превосходства капиталистической системы, и смиренно наблюдать, как СССР превращается в великую европейскую и мировую державу. Внутри Соединенных Штатов и Англии, по его убеждению, должны были найтись влиятельные группы, которые склонят их правительства к взаимопониманию с Германией, так же как немецкие промышленники со второй половины 1944 года потребовали от нацистского руководства кончать с войной на Западе.
На начало 1945 года руководство рейха располагало обширным банком сведений, позволявших составлять более дифференцированную картину о настроениях, привязанностях и течениях в «великой тройке» и ее окрестностях, чем это вытекало из речей в парламентах, коммюнике или обменов поздравлениями. Богатую пищу для размышлений и спекуляций давали протоколы Московской конференции министров иностранных дел и переговоров Рузвельта, Черчилля и Сталина в Тегеране, материалы с подробностями поставок вооружений в СССР в порядке ленд-лиза, информация об «Оверлорде» и операциях ВВС союзников, в частности на Балканах, циркуляры Форин офис посольствам. Их поставлял эмиссарам Шелленберга за настоящие и фальшивые фунты стерлингов Цицерон[893] прямо из сейфа британского посла в Анкаре. И естественно, пристальное внимание Берлина приковывали сведения, которые снимались с трансатлантических кабелей связи и выуживались из шифрпереписки трех держав о дебатах в Европейской консультативной комиссии (ЕКК).
Эта комиссия была создана решением Московской конференции (октябрь 1943 года) с задачей разработать порядок капитуляции стран-агрессоров и предложения по механизму контроля за ее осуществлением. Нелишне отметить, что именно на конференции трех министров[894] формула безоговорочной капитуляции из одностороннего заявления Ф. Рузвельта (январь 1943 года), поддержанного У. Черчиллем, стала совместным требованием антигитлеровской коалиции. Руководителей рейха больше занимали не декларации и «решения в принципе». В прошлом многие шедевры подобного жанра оказались пустоцветами. Что принесет практика, какой гранью и к кому она обернется? Распознать эту сторону дела было куда важнее.
Материалы ЕКК и поныне не утратили своей информационной ценности. Без них трудно распутать целый клубок хитросплетений, сопутствовавших отношениям США, Англии и СССР в 1944–1945 годах. Если Гитлер был в курсе пусть некоторых из них, это наверняка распаляло его вожделение. Вплоть до того, что фюрер видел себя среди пользователей распада коалиции союзников-антагонистов.
Под конец Первой мировой войны президент США В. Вильсон выдвинул лозунг – «мир без победы». Что из этого получилось, другой вопрос. Но вильсоновская философия построения справедливого и прочного мирового порядка, не знающего разделения на победителей и побежденных, сама по себе не являлась чрезмерно еретической. Подобные идеи тогда стучались в двери. Недостало воли и мудрости, ответственности и прозорливости политиков, чтобы пригласить их войти дальше зала ожиданий и помочь новым идеям восторжествовать.
К концу Второй мировой войны, с ее невиданными ожесточением и бесчеловечностью, уроки Версаля начисто забылись. Чем дальше, тем упорней Вашингтон держался линии на «победу без мира». Отсутствие межсоюзнических договоренностей о целях в войне и по устройству международных отношений после ее окончания дарило простор и свободу, а с ними виделась почти реализованной установка на «американское лидерство». Отсюда загодя для себя решенное: мирного договора с Германией не будет, в любом случае мира скорого. Да и о каком замирении стоило думать, если в 1944–1945 годах не устоялись представления, сколько Германий целесообразно иметь на месте и вместо Третьего рейха, а главное – к какой Германии или Германиям вести исподволь либо в открытую дело? Но чтобы определиться тут, большинство на верхнем этаже Вашингтона должно было сначала разобраться с вопросом вопросов: как поступить с антигитлеровской коалицией, когда пробьет час зачехлять орудия и ставить на прикол корабли? Последнее программировало всю композицию послевоенного мира.
Валентин Михайлович Фалин – уникальное и незабываемое явление советской дипломатии, политики, науки. Квинтэссенция уникальности его личности в том, что и знания, и опыт, и характер, и судьба выковали в нем принципы и бесстрашие. За то, что он не изменял своим принципам, не подстраивался под конъюнктуру, его далеко не всегда благодарили те, кто не отдавал себе отчет в том, что же такое грибоедовское «служить бы рад, прислуживаться тошно». Но сегодня, когда говорят о «принципиальной внешней политике», мы вспоминаем именно сурового, полного внутреннего достоинства и обаяния В.М.
Эта книга не есть сведение счетов. Автору важнее было показать, что крушение Советского Союза обусловливалось не только и, судя по фактам, не столько императивами, парализовавшими рефлексы самосохранения нации, сколько спецификой властных структур и личными качествами, присущими последним руководителям СССР. На каждой ступени перестройки давались варианты, имелся выбор. Право решающего вердикта принадлежало, однако, единолично М. С. Горбачеву. Он не делился этим правом ни с кем – ни с парламентом, ни с правительством, ни с коллегами в Политбюро ЦК партии, ни с партией как институтом.
Центральное место в воспоминаниях В. М. Фалина отводится острейшей борьбе, которая шла вокруг одной из самых сложных послевоенных проблем – германского вопроса. Автор рассказывает также о принятии руководителями Советского государства решений по таким затрагивающим судьбы всеобщего мира вопросам, как войны в Корее и в Афганистане, урегулирование кубинского и ближневосточных кризисов, события в Чехословакии в 1968 г., и многим другим, впервые открывая завесу секретных маневров ведущих советских и зарубежных деятелей.
Настоящий сборник, который открывает предисловие министра иностранных дел РФ С. В. Лаврова, содержит статьи известных историков, политических и общественных деятелей, экспертов-международников и дипломатов-практиков, посвященные предыстории Второй мировой войны. Обстоятельная и свободная от идеологических клише оценка событий, происходивших в мире в 1930-1940-х годах, и сегодня не утратила своей актуальности. Западной историографии трудно признать тот факт, что только жертвенная борьба СССР против обрушенной на него гитлеровской машины и совокупной мощи порабощенной Европы привела к Победе и дала возможность развиваться сегодняшней демократии.Авторы сборника дают широкий геополитический контекст событий и процессов, предшествовавших войне, анализируют их подоплеку и ту скрытую дипломатическую и политическую борьбу вокруг них, которая приоткрывается 70 лет спустя на основании недавно рассекреченных и ставших доступными для исследователей материалов.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В настоящей книге чешский историк Йосеф Мацек обращается к одной из наиболее героических страниц истории чешского народа — к периоду гуситского революционного движения., В течение пятнадцати лет чешский народ — крестьяне, городская беднота, массы ремесленников, к которым примкнула часть рыцарства, громил армии крестоносцев, собравшихся с различных концов Европы, чтобы подавить вспыхнувшее в Чехии революционное движение. Мужественная борьба чешского народа в XV веке всколыхнула всю Европу, вызвала отклики в различных концах ее, потребовала предельного напряжения сил европейской реакции, которой так и не удалось покорить чехов силой оружия. Этим периодом своей истории чешский народ гордится по праву.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.