Второй дом от угла… Страницы жизни семьи, республики, страны - [13]
Пишу и вытряхиваю из своей памяти технологические детали, но главным образом – лица моих друзей. Один из них – мастер творить замес Саша Чернов, в 2004 году его включили в энциклопедию «Лучшие люди России», он на первом плане крайний слева. В пилотке – тот, который стойко переносит высокое электрическое напряжение, справа от него – подросток, склонный к правонарушениям. Вовсе он не трудный, просто попал под влияние улицы, мы это поняли во время общения с ним в бригаде, нотаций от нас он не слышал, общались с ним на равных. Неслучайно впоследствии он запросто, как со старыми друзьями, общался с нами в общежитии, прикипел. Крайний справа, на втором плане – отрядный заводила Кума, улыбаясь смотрит в мою сторону, я крайний слева. Самый загорелый среди нас – бригадир Женя Харитонов. Кто-то из друзей кричит: «Скорей бы утро да снова на работу!» (Смех.) Другой: «Лучше нет на белом свете того, чтоб завтра на работу не пойти!»
Параллельно с возведением стен бригада, в которой трудились Борода с Сан Санычем, строила элементы шатровой крыши на земле. Строили их по чертежам (чертежи легко читались, Арустамов научил), соотносились с фактическими габаритами склада, это был тот случай, когда семь раз отмеряли и один раз отрезали. Изготовленную ферму подъемный кран подавал на стену, и закрепляли ее распорками и рейками – и так по всей длине склада. Боковины с двух сторон при подъеме закрепляли штырями и скобами, крепко-накрепко.
– Не слышу стука молотков, – звучал зычный голос неунывающего Сан Саныча. – Поднажмем, – продолжал он. Шумливый был, но ненавязчивый.
Конец рабочего дня, мы в предвкушении принять душ, вода снимет накопленное напряжение, а ужин восстановит затраченную энергию. Столовая расписана лозунгами и пародиями. Карикатурно пузатый буржуй жует рябчика, левой рукой он держит бутылку виски и сигару. Стол вагона-ресторана ломится от деликатесов: черная икра, семга, салаты, ананас, хлеб, картошка фри. В окно видны вагоны, и первый из них валится под откос.
Графика у студентов была на высоте, и они ею пользовались с большой фантазией.
Грубо сколоченный стол с Х-образными ножками накрыт раскрашенным ватманом, на нем гастрономические изыски семи цветов радуги, прозрачность полиэтиленовой пленки умиляет глаз и сохраняет поверхность от влаги. Скамейки под стать столу, широкие, массивные, сегодня праздничный ужин, День строителя.
Наш расчудесный повар приготовил рисовую кашу на молоке, добавил туда творог, яйца, муку, соду – и на противень, а в «праздничный» еще добавляют запаренный изюм и сметану, запеканка готова!
Ужин завершается неторопливым чаепитием, у каждого из нас по большому зеленому чайнику, мы привыкли к таким в общежитии, целительная влага «утоляет» каждую частицу тела. Один из нас рассказывает, как отвадил желающих по пути в столовую пользоваться сараем из досок, не предназначенным для туалета.
Рассказ от его имени.
Не далее как вчера я припоздал на ужин, вы интересовались причиной. Начинало темнеть, меня опережали три-четыре козерога, сворачивают к сараю поссать, подхожу и подпираю ногой дверь, громко кричу на казахском и русском языках: «Эй, Аскар, балта мен тырнакты акел», «Молоток и гвозди принеси». Далее на русском с акцентом: «Дверь гвоздем забить буду». Через пару минут камнем стучу в дверь. Из сарая раздается жалобный голос: «Бабай, отпусти нас, мы больше не будем». Я настаиваю: «Мен саган сенбеймин», «Я не верю вам, не веру».
В разговор вступает знаток песен и стихов, балагур и толстяк Козлевич, он хорошо знаком с творчеством Кости Беляева, автора русской народной песни про евреев.
Затем на автора исполнения дружеский шарж.
Кума: Мы пытались позавтракать рацией, а она оказалась железной, вот сволочь, железной! Мы упрямо идем к своей цели, правда, трое вчера утонули, а четвертого, толстого, Козлевича, съели…
Молодость, энергии хватало увенчать нескончаемый день танцами, знакомились с местными девчатами, влюблялись и гуляли по улицам села. Нарушение «сухого закона» было редко, один из таких случаев произошел при распитии спирта, других напитков на целине не продавали, стоил он пять рублей за поллитровку, компот не лучший «разводчик» огненной воды, и одному из нас он пошел не впрок. Зато трудяга он был примерный, на все руки мастер, столяр, плотник и бетонщик.
Оплата производилась повременно-премиальная, с поощрением за надежность и качество работы. Форма оплаты – коллективная, с последующим распределением по коэффициенту трудового участия, распоряжением советского правительства предусматривалось снижение нормы выработки в пределах двадцати процентов.
Возвращался студенческий строительный отряд численностью более тысячи человек поездом Целиноград – Москва на Казанский вокзал. Всех студентов построили на митинг, нас встречали как героев. И хотя время было вечернее, играл духовой оркестр и, что самое удивительное, с трибуны нас приветствовал ректор.
Глава III
Ректор
Георгий Александрович Николаев сказал теплые слова, поблагодарил за ратный труд. А труд действительно был нелегким, так как ректорат, по просьбе Целиноградского обкома Компартии Казахстана, продлил нам летние каникулы аж до 5 октября. В заключение речи ректор заявил: «Ну что, друзья, отдохнули? Теперь пора за работу!» Шутка пришлась по вкусу.
