Второй Беличий Песок - [95]

Ситрик не только составляла отчётность, но и постоянно проводила цоканье о том, что в сдешних лесах шляются зуды… тоесть, тигры. Кроме того, к осени в околотке опять объявлялись камульфы, которые как слышно совершали миграции длиной в год. Вслуху этого пушам крайне рекомендовалосиха ходить достаточно плотными группами, не отходить далеко от костра при привалах, а также постоянно иметь в готовности средства обороны — шипованные налапники и ошейники дополнялись завёрнутым в плотный платок крайне жгучим перцем, который достаточно тряхнуть в нос животному — и у того сразу пропадёт вообще всякое желание, не то что кусать. Вдобавок у каждой группы как правило имелся хотя бы один огнестрел, дабы стая не загнала на дерево. Благодаря этим мерам, или вопреки оным, но никаких серьёзных происшествий, связанных с животными, зафикисровано не было; как правило, хищные звери сразу чуяли, что не стоит и пробовать, и обходили стороной.

В Керовке образовался целый склад всевозможной дребузни, так что Ситрик, как знакомая с этим, волевым решением разграничила всё это на корм, стройматериалы и некормовые товары для самих строителей — и как показала практика, спасла от полной неразберихи в кучах барахла. По вечерам же, даром что гнус не собирался успокаиваться до первых заморозков, белка и Макузь прогуливались по дорожкам, протоптанным по острову, таращились ушами на топь, зелень кустов и закатное солнце, валящееся под горизонт. Правда, приходилосиха-с-пятью-лосятами постоянно таскать на ушах шляпу с сеткой, воизбежание задалбывания от этого самого гнуса.

— Макки, это выносит мне предмозжие! — цокала Ситрик, — Ты знаешь, что только за последний привоз было восемь десятков наименований всякой погрызени?

— Теперь знаю, — кивнул грызь, — Если тебе не в пух этим заниматься, брось.

— Как брось? — скосилась белка.

— Вот так, — Макузь поднял шишку и бросил в болото, — Или как-нибудь ещё.

Он цокал совершенно серьёзно, потому как никому не пришло бы под уши заставлять грызя трясти, а уж тем более — собственную согрызунью, в которую он люто обожал.

— На самом деле, йа просто о том, что не сижу на хвосте, — пояснила Ситрик, — А так оно вполне себе в пух. Мне нравится, когда удаётся достичь идеально чистого цоканья.

— И главное, ты это умеешь, — добавил грызь, — Всем тоже нравится, только далеко не все умеют.

— Ну, а как сегодня прудовой песок? — задала грызуниха стандартный на протяжении всего лета вопрос.

— Вполне себе. Поставили сваи для избушки, завтра начнём собирать на берегу сруб, потом перетащим. Перегонная колонна тое почти готова, черпак, ну и котёл, осталось там кое-что доклепать. Думаю, трясём с опережением собственного плана.

— Обгоняем собственные уши! — засмеялась Ситрик.

Макузь был доволен, что грызуниха довольна. К тому же она действительно подходила к тому, чтобы вести организационную работу среди трясов — даже её необычный выслух, с фиолетово-чёрными ушками и тёмно-красными волосами, был кстати, потому что одно дело цокнуть «спроси у Ситрик», а другое «спроси у серо-фиолетовой грызунихи», какую легко определить за тысячу шагов. Поверх шёлковой пушнины она чаще всего одевала чёрную кофточку и юбку, что тоже не особенно часто услышишь — чаще всего грызунихи были в одежде различных оттенков зелёного, а зимой — серого, чтоб не маячить.

Неслушая на то, что никто не удосужился отменить гнус, сырость, туманы и болотную вонь, грызи возились в полный пух, с интересом и весело, потому как даже тряс, не делавший ничего сложнее чем поднос дров, собственными ушами слышал результаты общей возни, а это очень сильно внушает. Сперва может показаться, что внушает, но не особо — а на самом деле, ещё как. Хотя пуши зачастейшую засиживались у костра до глубокой ночи, с утра вскакивали с самым рассветом без никакой специальной побудки — правда, потом обычно досурковывали днём, после сытного отяжеляющего обеда, когда вдобавок к этому стояла самая жара, не располагавшая таскать брёвна.

— Выслушай-ка, — цокнула Ситрик, глядючи из-под лапы на платформу, чтобы закатное солнце не било в глаза, — А зачем такая здоровенная изба на сваях? Может, обошлись бы поменьше?

— Это в порядке проверки, — пояснил Макузь, — Этот пруд находится вплотную к острову, но остальные, как мы знаем, далеко от. Поэтому там придётся размещать весь пух на полную смену, а для этого и потребна такая изба, как мы прикинули. Надо проверить, как она будет стоять на платформе.

— Хитро, — согласилась грызуниха, — Чувствую, когда по стенам полезет хмель, будет вообще в пух.

Рядом с избой на платформе находился большой навес — дровяной склад и помещение для паровой машины, а между ним и бочкой для отстоя находилось черпаковое колесо диаметром двадцать шагов, наполовину уходящее в воду, и высокая перегонная колонна, выше коей торчала только жестяная труба. На шесте, который торчал над крышей избы, полоскался по ветерку ярко-алый флажок: такой грызи обычно вывешивали над особо вспушёнными объектами вроде центроизб в цокалищах, промдвора Треожисхултов в Щенкове, и тому подобное. Кусок красного клоха не означал собственно ничего, кроме куска красного клоха, но при вслухе на оный повышалось чувство хрурности, и довольно тряслись уши с кистями.