Второго шанса не будет - [5]

– Спасибо тебе, – сказал я.

Она вытерла глаза. Папа-то, в чем можно было не сомневаться, в больнице на сей раз не появится, и, хотя мать наверняка рассказала ему о случившемся, трудно сказать, понял ли он ее. Первый удар случился с отцом, когда ему был сорок один, – ровно через год после того, как он дежурил у меня в палате по ночам. Мне тогда было восемь лет.

Была у меня младшая сестренка Стейси – она «злоупотребляла» (если изъясняться политически корректно) или «сидела на игле» (если называть вещи своими именами). Время от времени я разглядываю старые, относящиеся ко временам, когда отец был здоров, фотографии и вижу молодую жизнерадостную семью из четырех человек и еще лохматую собачонку, аккуратно постриженный газон, горящие угли, освещающие мангал. Намеки на будущее я ищу в беззубой улыбке сестры, быть может, в ее потаенном «я», в каких-то предзнаменованиях. Ищу – и не нахожу. У нас до сих пор есть дом, но похож он на выцветший кинокадр. Отец жив, но, когда он заболел, все развалилось, как Шалтай-Болтай.

Стейси не пришла навестить меня, даже не позвонила; впрочем, меня уже в ней ничто не удивляет.

Наконец, мать посмотрела на меня, и тут, сжав чуть сильнее старичка Оскара, я вдруг подумал: мы снова вместе. Отец, в общем-то, овощ. Стейси – пустышка, нет ее. Я потянулся и взял маму за руку. И так мы сидели, пока не открылась дверь. В палату заглянула сиделка.

Мама выпрямилась и сказала:

– И еще Марк любил играть в куклы.

– Марионетки, – уточнил я.

Мой лучший друг Ленни тоже заходил вместе с женой Черил каждый день. Ленни Маркус – крупный юрист, но иногда берется и за мои небольшие дела, вроде того, когда я судился по поводу штрафа за превышение скорости или расселения нашего дома. После окончания колледжа он поступил на работу в прокуратуру графства, и все – друзья и противники – сразу же прозвали его Бульдогом за агрессивную манеру поведения в зале суда. Через некоторое время было сочтено, что такое прозвище для него слишком деликатно, и Ленни превратился в Быка. Ленни я знал с начальной школы. Я крестный его сына Кевина. А он крестный Тары.

Сплю я плохо. Лежу ночью, смотрю в потолок, считаю автомобильные гудки за окном, прислушиваюсь к больничным звукам и изо всех сил стараюсь не думать о дочери и о том, что с ней могло произойти. Получается не всегда. Сознание, в чем мне пришлось убедиться, – это и впрямь темный омут, в котором полно ядовитых змей.

Детектив Риган принес возможную версию.

– Расскажите мне о своей сестре, – начал он.

– А она-то здесь при чем? – осведомился я, пожалуй, слишком поспешно. Но не успел он и рта раскрыть, как я поднял руку. Все ясно. Моя сестра – наркоманка. А где наркотики, там и криминал. – Нас обокрали?

– Да нет, не похоже. Вроде все на месте, но квартира перевернута вверх дном. Кому и зачем это понадобилось, не представляете?

– Нет.

– Итак, расскажите мне про сестру.

– У вас есть досье Стейси?

– Да.

– Вряд ли мне есть что добавить.

– Вы ведь не поддерживаете тесных отношений, верно?

Не поддерживаем отношений. Разве так можно сказать о нас со Стейси?

– Я люблю ее, – медленно выговорил я.

– Когда вы виделись в последний раз?

– Полгода назад.

– То есть, когда родилась Тара?

– Да.

– Где?

– Где мы виделись?

– Да.

– Стейси пришла в родильный дом.

– Посмотреть на племянницу?

– Да.

– И как же прошел визит?

– Стейси была не в себе. Она хотела взять младенца на руки.

– Но вы не разрешили?

– Верно.

– Она рассердилась?

– Осталась почти равнодушной. Моя сестра как накачается какой-нибудь дрянью, так вообще с трудом отдает себе отчет в происходящем.

– И вы ее выставили за дверь?

– Я велел ей, пока не покончит с наркотиками, держаться от Тары подальше.

– Ясно. Вы рассчитывали, что это заставит ее снова взяться за лечение.

– Да нет, не сказал бы. – Должно быть, я ухмыльнулся.

– Боюсь, не совсем вас понимаю.

Как бы ему объяснить? Я вспомнил улыбку на семейной фотографии, ту, где у Стейси нет передних зубов.

– Чем только мы ее не пугали, – сказал я. – Увы, от наркотиков она не откажется, они стали частью ее жизни.

– На излечение, стало быть, не рассчитываете?

– Я не мог ей доверить своего ребенка, давайте так сформулируем.

Риган подошел к окну и выглянул наружу.

– Вы когда переехали в свое нынешнее жилище?

– Мы с Моникой купили этот дом четыре месяца назад.

– Он ведь недалеко от того места, где вы провели детство?

– Верно.

– А вы с будущей женой давно были знакомы?

– Нет. – Подобная линия допроса меня несколько смутила.

– Несмотря на то, что росли в одном городке?

– Мы вращались в разных кругах.

– Ясно. Итак, если я все верно понял, вы купили дом четыре месяца назад, а сестру не видели шесть?

– Именно так.

– Выходит, на новом месте сестра вас ни разу не навещала?

– Получается, так.

– Видите ли, – повернулся ко мне Риган, – мы нашли у вас в доме отпечатки ее пальцев.

Я промолчал.

– Кажется, вы не особенно удивлены, Марк?

– Стейси – наркоманка. Не думаю, что она способна выстрелить в меня и похитить моего ребенка, но, возможно, я недооцениваю, как низко она пала. Домой к ней вы не заходили?

– С тех пор, как в вас стреляли, никто ее не видел.

Я закрыл глаза.