Второе убийство Сталина - [144]

Но, что странно, вскоре в Куйбышеве арестовали жену Леонида Любу — на свободу она вышла только в 1950-е годы. По утверждению Сергея Никитича, арестовали ее за сотрудничество с иностранной разведкой, «не то английской, не то шведской» — абсурд, мол, обычное беззаконие того времени. Их годовалую девочку Юлю старшие Хрущевы взяли к себе, и она стала считаться их дочкой, поскольку девочке будто бы не нравился статус внучки. После освобождения (и реабилитации!) матери Юли Хрущев совершенно не интересовался ее судьбой. Они случайно встретились где-то в конце 1960-х, на каком-то семейном вечере, Хрущев сухо сказал ей: «Здравствуй, Люба!» — и на этом все их общение закончилось. Ой, что-то тут нечисто!

Есть в этом деле еще один свидетель — Молотов. В беседах с Феликсом Чуевым он говорил, и не один раз говорил, беседы Чуева составлены из многих встреч:

«Сталин сына его не хотел помиловать, Хрущев лично ненавидел Сталина…».

«У него сын был вроде изменника. Это тоже о нем говорит..».

«Озлобление на Сталина за то, что его сын попал в такое положение, что его расстреляли фактически. После такого озлобления он на все идет, только бы запачкать имя Сталина.

— Никита от сына отказался, да?

— Да».

Молотов врет? Ой, едва ли, на протяжении сотен страниц он производит впечатление честного человека, даже порой во вред собственной репутации… Так что же получается — у Хрущева были личные счеты со Сталиным, который не хотел помиловать его сына-изменника, так что сына расстреляли? Увязывается с этим и странная «посадка» хрущевской невестки — не за шпионаж, а как «ЧСИР» (член семьи изменника Родины)[104], понятно и то, что внучку Хрущевы не просто взяли на воспитание, но и удочерили. Все связывается. Но что такое вышло с Леонидом?

Зенькович честно собрал все свидетельства — от тех, кому можно доверять, до сказок «возлевождиста» Красикова. Действительно, сын Хрущева Леонид, гражданский летчик, с началом войны пошел на фронт, в бомбардировочную авиацию. Хорошо воевал, получил серьезное ранение в ногу, лечился в Куйбышеве. Степан Микоян, сын Анастаса, который был там его приятелем, рассказывал своему сыну (с ним и беседовал Зенькович), что Леонид Хрущев имел знакомого на ликеро-водочном заводе — со всеми вытекающими оттуда последствиями. Ребята очень хорошо в Куйбышеве веселились. Микоян вскоре уехал, а потом от общего знакомого узнал, что Хрущев по пьянке убил человека. Какой-то морской офицер подначил его на спор стрелять по бутылке, которую поставил на собственную голову. Со второго выстрела «Вильгельм Телль» попал ниже цели. Его судили и дали восемь лет с отбытием на фронте, и дальше судьба Леонида неясна. Вроде бы его направили в истребительную авиацию, и он вскоре пропал без вести, о чем даже есть свидетельства воевавших с ним товарищей.

Могли Молотов иметь в виду этот инцидент со стрельбой? С одной стороны, вроде бы есть подтверждение- Евгений Яковлевич Джугашвили, внук Сталина, в свое время интересовался этим случаем и установил, что Хрущев приезжал в Москву просить Сталина спасти сына от наказания. Тогда Сталин спросил:

— Вы ходатайствуете о своем сыне как член Политбюро или как отец?

— Как отец.

— А вы думали о том отце, сына которого убил ваш сын? Что он скажет?

Но ведь тогда Леонида не расстреляли. Тот же Евгений Яковлевич выяснил, что сына Хрущева отправили в штрафбат, потом он попал в плен, стал сотрудничать с немцами. Это выяснилось, партизаны, по указанию Сталина, выкрали Леонида и переправили на нашу сторону. Когда начальник Центрального штаба партизанского движения Пономаренко доложил Сталину, что задание выполнено, и попросил самолет, чтобы доставить пленного в Москву, тот будто бы ответил: «Не надо рисковать еще одним офицером, судите Леонида Хрущева на месте». И того расстреляли.[105]

Естественно, такую судьбу сына Хрущев не афишировал, а придя к власти, сделал все возможное, чтобы замести следы. Нельзя сказать, что эта версия на сто процентов достоверна, но с глухими упоминаниями Молотова она вполне вяжется.

И есть тут некое зловещее совпадение — восьмилетний срок Василия Сталина и восьмилетний срок Леонида Хрущева. Хрущев ненавидел Сталина, ненавидел его лично, какой-то желудочной, неукротимой ненавистью, сквозящей между строк всего, что Никита Сергеевич говорил и писал о нем. И как хотите, но такая посмертная месть именно в его духе — дождаться смерти льва и расправиться с беззащитным львенком, при этом получая особое удовольствие от совпадения сроков заключения. Ну и, конечно, до старости дожить Василию не светило. И дело тут не только в судьбе Леонида. Характер сын Сталина имел неукротимый и был опасен, поскольку напрочь отказывался отречься от отца. Отказывался сменить фамилию, отказывался молчать, как молчала Светлана. Может быть, он и немного знал про судьбу Сталина, зато много знал про собственную судьбу. А за делами Советского Союза следило много глаз, и если даже Василий не стремился к общению с иностранцами, то иностранные журналисты и прочие «агенты империализма» не могли им не интересоваться. Он должен был замолчать навсегда — и замолчал, а Хрущев полностью сквитался за сына. Если эта версия и не достоверна, то не менее вероятна, чем самая правдоподобная из прочих. По крайней мере, месть женам и детям, когда глава семьи уже не может за них вступиться, — это самое обычное дело, сплошь и рядом такое случается в быту, в семьях и коммуналках — а политики что, не люди?