Второе рождение Клоса (сборник) - [68]

— Не будем детьми, пан Филиппяк. Если вы сообщите имена своих сообщников и укажете, кто конкретно доставлял вам агентурную информацию, мы сохраним вам жизнь. Жизнь, а не свободу, конечно, ибо вы участвовали в заговоре против великой Германии… Ну так где находится радиостанция?

— Не знаю никакой радиостанции.

— Кто передавал информацию о движении наших войск?

— Не знаю, — повторил Филипп.

— Кто такой Янек?

Дантист упорно молчал. Гейбель пристально посмотрел на него, потом нажал кнопку звонка. И когда вошёл гестаповец, чтобы увести заключённого, Гейбель сказал:

— Хорошенько подумайте, пан Филиппяк. Даю вам время до завтра.

Как только за Филиппом закрылась дверь, из-за портьеры вышел Бруннер.

— Ничего существенного он не сказал, — пробурчал Гейбель.

— Если бы вы, господин оберштурмбанфюрер, позволили нашим парням ещё раз обработать его… — Бруннер пододвинул кресло к столу шефа, вынул кожаный портсигар с золотой монограммой и предложил Гейбелю.

— Я обязан доложить группенфюреру, — сказал Гейбель, беря сигару.

— Он должен понять, что у нас не было другого выхода.

— На вашем месте, Бруннер, — проговорил Гейбель, — я бы не очень на это уповал. Когда вам удалось завербовать Вольфа, мы надеялись, что нам удастся многое сделать. А что из этого получилось? Хорошо, что Вольф ещё не раскрыт в подпольной организации, куда он внедрился.

— Вольф старый агент, — сказал Бруннер. — Он работал ещё в политической полиции.

— Нужно признать честно, Бруннер, — продолжал Гейбель, — что мы испортили всё дело. Если бы не поторопились с арестом этого дантиста, то могли бы сделать значительно больше. Ликвидировать их агентурную явку в кабинете дантиста после всего лишь двухчасового наблюдения — это была большая ошибка, допущенная нами. Вы должны понимать это, Бруннер.

— Больше никого схватить не удалось? — спросил тот. Гейбель отрицательно покачал головой:

— Вольфу ещё предстоит как следует там поработать.

— Как, всё начать сначала? — удивился Бруннер.

— Не обольщайтесь, Бруннер. Чтобы локализовать Филиппяка, вам потребовалось четыре месяца. Теперь они будут более бдительными. Да, ещё одно: Вольф утверждает, что в кабинет дантиста иногда приходил какой-то немецкий офицер. Интересно, не правда ли?

— Всё может быть, а почему бы нет? Я сам вставлял золотые зубы в гетто. Тот жидовский дантист был настоящим мастером своего дела. Интересно, кому он теперь вставляет зубы?.. А может, есть смысл подключить к этому нашего приятеля Клоса? — усмехнулся Бруннер.

— Я тоже об этом думал. — Гейбель поудобнее развалился в кресле. — Но если мы втянем в эту историю абвер, то, следовательно, должны будем разделить с ним наши успехи. Я бы не хотел этого…

— Конечно, господин оберштурмбанфюрер, лучше делиться с ними нашими неудачами, — закончил мысль шефа Бруннер. — Позвольте мне ещё раз попробовать вытянуть из этого Филиппяка нужное нам признание.

— Только прошу вас, Бруннер, осторожнее, не до последнего вздоха. Нам мертвец не нужен, а тем более — нашему шефу. Группенфюрер предупредил, что этот Филиппяк может понадобиться ему в Варшаве, — добавил Гейбель. — Они там думают, что мы здесь, в провинции, плохо работаем. — Эсэсовец косо ухмыльнулся: у него вдруг возникло желание доставить неприятность Бруннеру.

— Что же, Бруннер, если потребуется переправить дантиста в Варшаву, я поручу это вам, — сказал он. — Вы же сами говорили, что группенфюрер должен понять нас. Вот вы лично и доложите, почему мы так поспешили с арестом Филиппяка. Думаю, что лучше вас, Бруннер, этого никто не сможет сделать…

В это время Филиппа уже доставили в камеру, бросили на жёсткий топчан.

«Что с Янеком? — подумал он, теряя сознание. — Откуда гестапо известен псевдоним Клоса?»

9

Ганс Клос два часа бродил по лесу, пока его не остановил повелительный окрик:

— Стой! Кто идёт?

Луч карманного фонарика осветил его лицо. Клос произнёс пароль, и остановивший его партизан сказал:

— Пойдёмте со мной.

Они шли приблизительно полчаса, потом из полумрака начали возникать контуры домиков.

В одном из них Флориан проводил совещание. Только что было получено сообщение: на железнодорожной станции Трокишки жандармы устроили облаву. Не связано ли это с предостережением о концентрации немецких войск? Наблюдательные посты необходимо выдвинуть ещё дальше на линию Трокишки — Домброва. Флориан приказал объявить во всех отделениях отряда состояние боевой готовности и предупредить людей о смене места стоянки.

— У меня двое раненых, — доложил Рудольф. — Это те, с узкоколейки, что с ними делать?

— Как стемнеет, отправь раненых в Рудки. Там их укроют наши люди. Не исключено, что отряду при отходе придётся форсировать Вислу. Поэтому необходимо подготовить все средства для переправы. Есть ещё вопросы? — спросил Флориан для порядка. Но вопросов не было, и командиры начали подниматься.

В избу вошёл старший дозора Куба. Он сопровождал незнакомого человека в полушубке. Это был Ганс Клос.

— Этого человека задержали в лесу, — начал докладывать партизан, — он назвал пароль и потребовал проводить его к командиру отряда. — Куба по-армейски вытянулся и прищёлкнул каблуками.