«Второе издание капитализма» в России - [17]
Результаты этих «реформ» (в сочетании, естественно, с экономическими «реформами» и вызванными ими социальными бедствиями, ударившими в значительной степени по молодежи, такими как взрывной рост наркомании, детских и подростковых алкоголизма, бездомности и проституции) хорошо известны и за последние 15 лет неоднократно описаны: появление большого количества неграмотных (в первую очередь среди бездомных и беспризорных – но далеко не только); впечатляющая деградация средней школы, где чудовищно упало качество образования, вплоть до того, что из 11 класса выходят малограмотные; создание – в рамках концепции коммерциализации образования – огромного числа псевдовузов (обычно филиалов), выдающих дипломы, но не дающих практически никаких знаний; такое изменение содержания образования (в первую очередь в гуманитарных и общественных дисциплинах), когда научные подходы и научные методики оказались подменены антинаучными, мракобесно-мистическими или откровенно шарлатанскими[77].
Разумеется, советская система образования не была идеальной. К 80-м годам она уже откровенным образом перестала удовлетворять потребностям общественного и экономического развития СССР и нуждалась в радикальной перестройке. Это понимало даже геронтократическое советское руководство – отсюда «алиевская» реформа 1984 года. Но система образования в современной капиталистической России не только не выполняет свои задачи (пусть плохо), но даже уже не соответствует своему названию[78].
То есть в дореволюционной капиталистической России образование развивалось (во всяком случае, двигалось от крайне низкой стартовой позиции в сторону прогрессивных тогда мировых образцов), в современной России – деградирует (движется от достаточно благоприятной стартовой позиции к худшим образцам «третьего мира»).
Аналогично выглядит ситуация с наукой. Именно в период дореволюционного капитализма Россия заняла наконец достойное место в мировом научном сообществе. Это объяснялось тем, что в науку (в первую очередь в естественные науки) пришло то же самое поколение материалистически и демократически настроенных разночинцев, радикально-политическое крыло которых в те же годы составило основу революционного движения. Объективные потребности капиталистического развития дали возможность материального обеспечения (пусть в недостаточном объеме) российской науки, в том числе и ее фундаментальной, теоретической составляющей.
Да, конечно, по сравнению с Западом Россия оставалась научной провинцией, но это была крупная и вполне уважаемая провинция. Именно в этот период сложилось такое ценнейшее явление российской науки, как научные школы, просуществовавшие (и развивавшиеся) всю советскую эпоху. Именно в этот период получили образование и/или начали научную деятельность те советские ученые, которые обеспечили превращение науки из университетско-академического заповедника в научный комплекс в 20–30-е годы XX века и (кого не выкосила термидорианская коса сталинского террора) научно-технический прорыв 50–60-х годов. Именно дореволюционная капиталистическая Россия могла похвастаться такими всемирно известными именами, как П.Л. Чебышёв, А.М. Ляпунов, А.Г. Столетов, А.М. Бутлеров, Д.И. Менделеев, В.В. Докучаев, И.М. Сеченов, И.И. Мечников, Н.И. Пирогов, Н.И. Бекетов, И.П. Павлов, В.М. Бехтерев, К.А. Тимирязев, М.М. Ковалевский, В.И. Вернадский, С.В. Ковалевская и другие. Я намеренно практически не упоминаю здесь имен историков и философов, поскольку «достижения» Юркевича, Бердяева и тому подобных персонажей представляются мне крайне сомнительными (откровенно говоря, обычным шарлатанством), а теоретический уровень (способность к анализу, обобщению и построению гипотез) знаменитых историков того периода, таких как С.М. Соловьев и В.О. Ключевский, откровенно не дотягивает до мирового (а уж писания таких «корифеев исторической мысли», как С.Ф. Платонов или В.И. Герье – вообще позорище).
Конечно, дореволюционная наука развивалась не благодаря, а вопреки правящему режиму. Травля прогрессивных ученых, преследования их как «политически неблагонадежных» были в тот период обычным делом. Широко известны травля К.А. Тимирязева (в частности, князем Мещерским), М.М. Ковалевского (вынужденного эмигрировать), И.М. Сеченова, чья работа «Рефлексы головного мозга» вообще считалась (с подачи церкви) «революционной пропагандой», судьба С.В. Ковалевской, вынужденной работать за границей. Менее известны (а сегодня просто забыты) травля А.Г. Столетова, которому не дали реализовать его мечту – Физический институт, чье избрание в академики было заблокировано великим князем Константином Константиновичем, и которого таким образом (а также и «делом 42 профессоров») довели до смерти[79]; или травля Д.И. Менделеева, которого по указанию «сверху» забаллотировали на выборах в Академию наук в 1880 году, что вызвало всероссийский скандал, и который вынужден был покинуть Петербургский университет в результате конфликта с Деляновым из-за студенческих волнений в 1890-м[80]; или отстранение В.В. Докучаева от должности директора Ново-Александровского института сельского хозяйства и лесоведения в 1895 году и запрет властей на создание кафедры почвоведения, что спровоцировало тяжелое нервное заболевание ученого, сведшее его в могилу
