Второе дыхание - [15]

Р а д у ж н ы й. Здравствуйте, здравствуйте. А не будет ли нескромно полюбопытствовать: какими судьбами?

Б а к л а н о в. Это я, товарищ капитан первого ранга, позволил себе обратиться по случаю...

Л е б е д е в а. Разрешите мне самой ответить. Мы с Сергеем Романовичем большие друзья, и я приехала, чтоб его навестить. А задержалась из-за погоды - так, кажется?

Бакланов молчит, хотя вопрос явно относится к нему.

С т о л я р о в. Так точно.

Р а д у ж н ы й. Милости прошу ко мне на катер - подкинем вас до госпиталя. Только сперва нам с подполковником предстоит выслушать исповедь одной грешной души. Можете присутствовать. Поучительно.

Л е в и н. Товарищ Столяров, вы обратили внимание, как реагировал пленный, когда, уходя, мы заговорили между собой?

С т о л я р о в. Мне показалось, что он прислушивается, товарищ подполковник.

Л е в и н. Очень внимательно. Вы хорошо знаете немецкий?

С т о л я р о в. Плохо, товарищ подполковник.

Л е в и н. Очень плохо?

С т о л я р о в. Очень.

Л е в и н. Прекрасно. Условились: допрос начинаете вы.

С т о л я р о в. Я?

Л е в и н. Тсс!

Маликов вводит пленного. Это высокий худощавый юнец в

форме немецкого летчика. Лицо свежее, правильное, но

незначительное, из тех, что принято называть

смазливыми. Обе руки забинтованы до локтя, на ногах

шлепанцы. Он старается держаться чопорно, "под

Кейтеля".

Р а д у ж н ы й. Присаживайтесь, товарищи офицеры. (Взглянул на пленного.) Дешево отделался. Шут с тобой - зецен зи зих.

Немец не двинулся.

Немен зи пляц - понял?

Л е в и н. Я бы не настаивал. Пожалуйста, товарищ старший лейтенант.

С т о л я р о в (тяжело вздыхает. Его немецкий язык действительно ужасен). Их фраге инен нох эйнмаль: волен зи антвортен одер нейн?

Немец не шелохнулся.

Ну что? Не видите, что он дурака валяет? (Яростно.) Ин летцтен маль их шпрехе дих, сукин ты сын, не выводи меня из терпения! Ванн их бин зеер безе, их канн дих зеер шлехт махен. Ферштейн?

Б а к л а н о в (фыркнув, шепотом). Слышь, академик. Сдается мне, что он тебя за турку принимает.

С т о л я р о в. Хаст ду этвас ин дайне копф? Ду бист кейне фиш, ду бист менш унд мусс шпрехен ви ейн менш! Ферштейн?

Л е т ч и к. Ist hier ein Dolmetscher? Переводчик? (Несколько секунд он ожидает ответа.) Я говорю по-русски.

Все изумленно переглянулись, кроме Левина, на лице

которого играет слабое подобие улыбки.

Я удовлетворен, что мой допрос имеет быть в присутствии старших офицеров (он слегка кланяется Радужному). Герр фрегаттен-капитан? (Кивок Левину.) Герр оберст?

Л е в и н. Вы дадите показания?

Л е т ч и к. Прежде чем ответить на ваш вопрос, я имею заявить два требования.

Б а к л а н о в. Ну, знаете, видал я нахалов...

Л е в и н (знаком останавливает Бакланова). В чем они заключаются?

Л е т ч и к. Я требую, чтобы мне была выдана справка.

Р а д у ж н ы й. Что он за вздор городит? Какая справка?

Л е т ч и к. Справка, что я не сдавался в плен. Вы должны подтвердить, что я трижды оттолкнул весло, которое протянул матрос со спасательной шлюпки, и сохранил жизнь против своей воли.

Он остается невозмутимым, несмотря на общий смех.

Л е в и н (Бакланову). Так это было?

Б а к л а н о в. Приблизительно. Три раза оттолкнул, а потом так вцепился, что не отодрать.

Л е в и н. Любопытно, кому вы собираетесь предъявить эту справку? Вам известно, что наши войска в пятнадцати километрах от Берлина?

Л е т ч и к. Мне это неизвестно.

Л е в и н. А Гитлеру известно. Хорошо. Я обещаю вам справку. А теперь я требую, чтобы вы назвали мне ваше имя, звание и часть, в которой вы служите. (Пауза.) Вы что же - хотите получить справку на предъявителя?

Л е т ч и к. Вольф Виземанн. Лейтенант, двести восьмой минно-торпедный.

Л е в и н. Как вы сказали? Виземанн?

Л е т ч и к. Мое полное имя - Вольфганг-Алоиз Виземанн.

Л е в и н. Откуда вы родом?

Л е т ч и к. Из Штеттина.

Л е в и н. Там и родились?

Л е т ч и к. Это одно и то же.

Л е в и н. Нет, не одно и то же. Вы родились в Штеттине?

Л е т ч и к (не сразу). Да.

Л е в и н. Откуда вы знаете русский язык? Вы жили в России?

Л е т ч и к. Нет. Никогда.

Л е в и н. Вы изучали язык специально? Вы разведчик?

Л е т ч и к. Нет, я только летчик. Штурман.

Л е в и н. Для простого штурмана знание русского языка - излишняя роскошь. Зачем вы лжете?

Л е т ч и к. Я могу молчать, но не лгать.

Л е в и н. Такие принципы делают честь вашим родителям. Они живы?

Л е т ч и к. Это не имеет отношения к делу.

Л е в и н. Об этом могу судить только я. Как звали вашего отца?

Летчик молчит.

Р а д у ж н ы й (взглянул на часы, шепотом). Александр Осипович, шут с ней, с анкетой. Подходи ближе к самой сути.

Л е в и н. Еще один, последний вопрос. (Летчику.) Ваш отец никогда не играл на виолончели?

Вопрос показался нелепым всем, кроме немца. В его

глазах впервые мелькнул испуг.

Хорошо. Можете не отвечать. Действительно, пора переходить к сути дела. А суть вот в чем (раскрывает карту): вы должны сообщить нам все, что вам известно о минной обстановке в островном районе, и расшифровать все условные знаки.

Л е т ч и к. Я сказал все, что имел право сказать.

Р а д у ж н ы й. Слушай, красавец! С тобой не шутят.