Второе дыхание - [35]

Гю прикинул, что меры по их розыску принять еще не успели. Существовала большая вероятность, что о нападении пока вообще ничего не известно.

– По-моему, тревогу поднимут в фирме. Они позвонят на аэродром, и начнутся поиски по пути следования фургона.

– Сейчас он должен был въезжать в Марсель, – заметил Вентура.

– Я пошел, – сказал Гю. – Отвезите меня в Мирама.

– Ты чего, больной… – начал Антуан.

– У меня свои методы, – ответил Гю. – После побега я дважды пересек Францию. Отвезите меня в Мирама.

– Как хочешь, – сказал Вентура. – Через три-четыре дня Паскаль приедет за золотом на катере. Хочешь поехать с ним?

– Нет нужды, – отказался Гю. – Я тебе доверяю. Ты знаешь как со мной связаться. За своей долей я приду к тебе.

Все поняли, что он не хочет раскрывать им свою берлогу, и вспомнили слова Орлова.

– Кто меня отвезет? – спросил Гю.

– Я, – сказал Паскаль.

«Шевроле», который не был засвечен во время налета, был совершенно надежен, Паскаль имел легальные источники дохода. В Марсель он собирался вернуться по побережью, через Астр и Мартиг. Вентура и Антуан должны были ждать его возвращения на катере. Ночью они собирались столкнуть в море «мерседес».

– Сожгите перчатки, маски и все, что на вас было, – предупредил Вентура и обратился к Гю: – Ты сможешь это сделать в своей берлоге? (Тот кивнул.) Тебе было бы лучше остаться с нами.

– Нет, – отказался Гю и повернулся к Антуану. – Возможно, тебя не будет у Вентуры, когда я приду за своей долей?

– Возможно, – ответил Антуан. Он курил сигарету, вкус которой показался ему странным.

– Я был рад работать с тобой, – сказал Гю. – В твоем возрасте я провернул большое дело в Таком же духе. Никогда не доверяй золото человеку; прячь его в землю. Золото портит человека. Когда ты придешь за тем, что тебе принадлежит, он может не захотеть с ним расстаться, как если бы оно принадлежало ему. Это может плохо кончиться.

– Знаешь, до нашей встречи я был против твоего участия, – признался Антуан. – Можешь спросить у них… (Он не знал, как сказать остальное. Все-таки легавых пришили они двое и никто другой. К тому же именно Гю поймал двух фраеров, наткнувшихся на жмурика.) – Вот… – произнес он еще и раздавил сигарету о фару «мерседеса».

Гю обнял его и сел в «шевроле», ничего не добавив.

Паскаль отъехал. В сравнении с тем, что он только что сделал, перевозка «Врага общества номер один» казалась ему оздоровительной прогулкой.

Паскаль был в ударе и травил корсиканские анекдоты. Гю оказался благодарным слушателем, потому что не знал ни одного.

– Смешно, – сказал он.

– Один корсиканец выступает с ними на эстраде, – сказал Паскаль. – У него потрясный акцент. Кристиан Мери. Если будет возможность, сходи его послушать.

Гю мысленно спросил себя, не свихнулся ли Паскаль.

– Мы богачи, старина, – воскликнул тот. – Будем купаться в золоте. (Он стукнул ладонями по рулю.) Какой кутеж я закачу.

– Ты знаешь, что за это светит вышка? – спросил Гю. – Мне-то без разницы, а с вами дело другое. Вы могли бы жить спокойно.

– А что мы, по-твоему, станем делать? Пойдем исповедываться?

– Я думаю о том, кто дал вам наводку, – объяснил Гю. – Легавые будут за ним следить. Он один знал время и маршрут движения фургона.

– Он не мальчик, – возразил Паскаль. – Имеет награды и все прочее, знает много важных людей.

– Это ничего не значит, – заметил Гю. – Убиты двое легавых. В этом деле, если будут на то причины, они заподозрят даже папу римского.

– И что с того?

– Он не из наших. Может расколоться.

– Не можем же мы… – начал Паскаль.

– Именно. На вашем месте я бы именно так и поступил.

– Но… он знает только Вентуру, а Вентура будет нем, как могила.

– Тогда пусть он это сделает, – посоветовал Гю. Паскаль подумал, что старик резковат, но пожалуй прав.

Как бы то ни было, это дело Вентуры.

– Если он и не расколется, – продолжал Гю, – это не спасет его от тюряги. Даже если останутся сомнения. Прокурор скажет: «Поскольку есть сомнения, я не требую смертной казни. Достаточно пожизненного тюремного заключения». И Вентура сядет. А когда он окажется в централе, его Друзья и пальцем не шевельнут, чтобы его выручить. Я знаю на собственном опыте.

Паскаль ничего не смог ответить.

– В блатном мире помогают друг другу только на воле. А стоит загреметь… Родные шлют передачи, а друзья в лучшем случае передают привет или делают ноги в Америку. А ты подыхаешь. Но если ты выбираешься на волю, они вешаются тебе на шею, как медаль.

Он отказался от предложенной Паскалем сигареты. В начале заключения ему приходилось вертеться, как черту в ризнице, чтобы раздобыть табак. Однажды он подрался с заключенным, менявшим пайку хлеба на «Голуаз», и поклялся больше не зависеть от этой дряни. С того дня он больше не курил.

Гю чувствовал облегчение от того, что высказал Паскалю свое мнение о теперешних блатных.

– Такова жизнь, – заметил Паскаль. – Ты любишь скачки?

– Раньше ходил.

– На фаворита смотрят все.

Они приехали в центр Мирама.

– Высади меня здесь, на углу, – попросил Гю. («Шевроле» прижался к тротуару.) – Не задерживайся. И удачи тебе.

– Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти, – сказал Паскаль.