Второе дыхание - [29]

Орлов промолчал.

– Ты его не знаешь? – удивился Тео.

– Знаю, знаю…

Он вспомнил налет, сделавший Гюстава Минда знаменитым, и сразу подумал о Вентуре Риччи.

– Насчет ксивы – сделаю, – ответил он. – Когда он хочет уехать?

– Как только я смогу.

– Передай, что надо подождать неделю. Пускай отпустит усы, если еще не сделал этого. Мне нужны две фотографии или пленка. Я проявлю сам. После передачи фотографий понадобится неделя. Обо мне, само собой, ничего не говори.

– А деньги?

– Ксива стоит двести «штук», – ответил Орлов. – Это по себестоимости. Да, и промежду прочим скажи, что его друзья спрашивают, не хочет ли он перед отъездом заработать сто миллионов. Майами – райское место для миллионеров.

– Сто миллионов… Сто миллионов… – повторял Тео.

– Да, дружище. Преимущество пропащих людей в том, что они могут рисковать всем. А мы, буржуа блатного мира, работаем по мелочевке.

Тео представил себе физиономию старины Жюстена. И это не шутка. Он посмотрел на Орлова.

– Приди в себя, старина. Ты же знаешь, Гю – крутой. По-моему, у них все получится, особенно с ним. Дело через две недели.

– Я пойду и передам это, – сказал Тео.

– А я пойду к Иветт. Это самое прекрасное место в Европе.

Тео тоже иногда заглядывал туда, но по другим причинам. Направляясь к Жюстену, он думал, что Орлов умеет во всякое дело внести нечто непредвиденное. Это как ловля тралом.

Жюстена дома не было. Среди игроков в карты – тоже.

– Подождите его, – посоветовал папаша Анджели.

– Он точно придет? – спросил Тео.

– Это в его привычках.

– Тогда мне анисовки.

Он поставил стакан на столик из фальшивого мрамора, сел и набил трубку.

Через некоторое время вошел Жюстен вместе с двумя земляками: в районе было полно корсиканцев. Тео поднял руку из своего угла, привлекая внимание. Жюстен подошел, предчувствуя плохие новости.

– Давай пройдемся, – предложил Тео.

Он заплатил, и оба вышли.

Они медленно прошли вверх по бульвару Пари, и Тео рассказал, как смог. Он брал на себя все: дело, документы и прочее, поскольку Орлов не хотел, чтобы упоминалось его имя.

Жюстен спросил, почему Тео сам не нагнется поднять такую гору золота.

– Это тебя не интересует?

– Гю совсем другой случай, – ответил Тео. – Ему уже Нечего терять. Это дело для такого как он. Тем более, что потом он сделает ноги.

Это было понятно, и Жюстен подумал, что Гю наконец-то подфартило.

– Я ничего не могу ответить, – сказал он Тео. – Я ведь не Гю. – Давай завтра, идет? Надо с ним переговорить и дать время обдумать.

Они дошли до площади Марсо.

– Мне сюда, – сказал Тео, показывая на улицу, идущую к порту. – Завтра в полдень, у меня.

Жюстен протянул ему волосатую костлявую руку, которая никогда не разжималась до конца. Оставшись один, он дошел до Канебьер и сел в трамвай до Мазарга. День близился к вечеру. На улицах было много людей со свертками. Некоторые несли елки. В витринах горели разноцветные лампочки, лежали хлопья ваты, зеленели елки, стояли Пэр Ноэли.[9] Жюстен видел Рождество во всех уголках мира. В декабре его душа смягчалась.

В этот вечер он думал только о Гю, чувствуя себя придавленным заботами. Он спрашивал себя, поддержит его Цыганка или нет. Эта малышка, обосновавшаяся в Париже, ни в чем не нуждалась, и вдруг такое дело… Жюстену захотелось поговорить об этом с Гю. «Такие бабки могут многое изменить, – думал он. – Гю будет меньше нуждаться в других, в том числе и в Цыганке».

Трамвай остановился. Жюстен посмотрел по сторонам: никого. Конечная. Он вздохнул и направился к убежищу самого разыскиваемого преступника Франции. Жюстен любил это место летом: здесь были фиговое дерево и колодец с ледяной водой. Он вошел в калитку и постучал в квадратик окна комнаты, где обычно находились Гю и Цыганка.

Гю приподнял штору.

– Это Кассини, – сказала Цыганка и пошла открывать.

Цыганка была в домашнем халате, подчеркивавшем ее формы, Гю – в пижаме. Они казались спокойными и счастливыми.

– Выпей с нами, старина, – пригласил Гю.

Они усадили его в кресло, Гю протянул ему бутылку.

– У меня есть новости, – сказал Жюстен, наливая себе.

– Рассказывай, выпьешь потом, – попросила Цыганка, боявшаяся, что после выпивки он говорить уже не сможет.

– Как у тебя с деньгами? – спросил Жюстен Гю.

Тот посмотрел на Цыганку и ответил:

– Оставил все свои сбережения государству.

– Если насчет отъезда, я беру это на себя, – заявила Цыганка.

– Она готова взять на себя все. Не обращай внимания, – сказал Гю.

– Это насчет паспорта, – объяснил Жюстен. – Нужно двести тысяч, два фото и чтобы ты отрастил усы.

– О, дорогой, сделай это! – воскликнула Цыганка. – Тебе усы очень пойдут!

Жюстен даже глазом не моргнул. «Ну и пусть, – подумал Гю. – Он и так должен догадываться, что мы с ней тут не жемчуг на нитку нанизываем».

– Отпущу, – ответил он, поглаживая верхнюю губу.

– Когда отдашь фото, придется подождать неделю.

– Как долго, как долго, – пожаловалась Цыганка.

– Не беспокойся, – сказал Гю Жюстену. – Так часто бывает.

– Для съемки выходить не придется, – предупредил Жюстен. – У меня есть аппарат, а пленку Тео проявит сам. Теперь еще одно. (Он опрокинул в рот стакан, который был далеко не маленького размера.) Тебя устроят сто миллионов?