– Давай поедем, очень тебя прошу, – уговаривала Лиза Рому. – Поверь, хуже ситуации, чем с Ольгой Борисовной, быть не может. Я постараюсь стать хорошей невесткой. Мне тоже нужны родные люди. Семья.
– Да, спасибо. – Рома был благодарен Лизе за то, что она делала первый шаг.
За день до запланированного визита у Ромы сломалась машина. Причем так, что ремонт занял бы минимум три дня. Рома опять впал в панику, сочтя поломку плохим знаком и поводом не ехать. Но Лиза уже настроилась и заявила, что готова отправиться в Заокск на электричке. В конце концов, все так ездят.
Дорога далась ей тяжело. Выехали рано, чтобы попасть на вокзал. Два с половиной часа на электричке. Там даже было весело – шла бурная торговля. Продавали чудо-щетки для плит, очешники, мороженое, цветные карандаши, фартуки, халаты, тряпки для пыли, стельки для обуви. Напротив сидела женщина, которая ехала к родственникам и скупала все – шнурки для очков пять штук, три коробки карандашей, несколько упаковок чудо-тряпок и чудо-щеток.
– В подарок везу, – поясняла она доверительно Лизе.
От конечной станции пришлось бежать к автовокзалу по ухабам и ямам – автобус должен был отправиться через семь минут. Пока Рома покупал билеты, Лиза направилась в туалет – за десять рублей она могла отмотать от рулона серой бумаги и справить нужду, придерживая дверь со сбитой щеколдой. Смыв не работал. Лиза вышла и подошла к раковине – мыла, естественно, не было.
– А смывать – я буду? – гаркнула на нее женщина, сидевшая в окошке и принимавшая медяки.
– Там не работает, – ответила Лиза.
– У всех работает, а у тебя не работает! Нажать надо посильнее. Что, рука отвалится, если нажмешь? А я тут ходи, убирай за вами. Еще городские, воспитанные. Привыкли, что за вами даже воду спускать надо. Найдутся желающие. Деньги зашибаете, а мы тут за три копейки корячимся. Приедут, загадят, а мы сиди в дерьме ихнем. Вернись и смой!
– Слушайте, женщина, у вас туалет платный! Так вы хотя бы дверь почините и мусор из корзин выбросьте, потом рот открывайте! – не сдержалась Лиза.
– Чё, больно наглая нашлась? Языком чесать умеешь? Так я на тебя управу найду. Тебе здесь не в твоей Москве. Прежде чем рот раскрывать, так ты подумай, что тебе за это будет. Смотри, как бы хайло не начистили.
– Я сейчас вызову полицию, – пригрозила Лиза.
– Ой, ну ты больная. А я с тобой связалась. Полицию она вызовет. Леха! Тут коза одна хочет тебя вызвать! За собой не спустила, так еще права качает. А бумаги отмотала, как будто срать собралась! Ей руки, видишь ли, вытереть. А другим подтираться чем? Леха! Леха!
– Отвали. Голова и так трещит. Еще ты вопишь, – ответил мужской голос из глубины подсобки.
– Леха! Меня тут шалавы на место ставят, а ты сидишь! Жопу оторви с дивана!
– Отвали, сказал.
– Да что б я тебе, козлу, еще хоть раз дала! Да я лучше Саньку-водиле дам, чем тебе. Говно ты, а не мужик!
Лиза выскочила из туалета, будто за ней гнались. Ей стало страшно, что Леха, кем бы он ни был, выйдет из подсобки и изобьет ее. И никому не будет никакого дела. Скажут, сама упала. Туалет старый, полы скользкие, унитазов нет – на корточках надо.
– Скорее уже! – Рома просил контролера не отпускать автобус. – Ты что там застряла?
– Ничего, – ответила Лиза.
Час в автобусе. Лиза задремала. Спина начала болеть. В автобусе было душно. Она проснулась от своего храпа – голова завалилась между сиденьем и стеклом. Шея затекла. Рома спал.
Лиза смотрела в окно – деревянные домики с резными наличниками и аккуратными ставенками. Огороды, лавочки перед каждым забором, где новые, где похуже, покрашенные. Вдоль дороги – стихийными островками – торговля: продавали в основном банки для закрутки, носки шерстяные, грибы сушеные, ягоды. Контролерша поправляла съезжавший берет, дремала, что-то писала в бумажках, ставила галочки на билетах тех, кто входил на остановках. Бабульки волокли за собой тележки, с трудом взбираясь по ступенькам. Новый автобус ругали.
– Старые-то лучше были. Удобнее. Две ступеньки. А сюда пока залезешь, так преставиться проще. Сумку некуда деть. В старых места для сумок больше было. Цены опять поднялись, что дальше-то будет? Как на пенсию прожить? Хорошо, если есть огород – огурцами можно торговать, а если нет? Некоторые на огурцах дворцы построили – брали у соседей и продавали как луховицкие. А мы-то местные, всех луховицких знаем. Те, у кого дворцы сейчас, не наши. Наши вон, на трассе стоят. Памятник еще поставили огурцу. Где это видано-то? Раньше Ленин стоял на площади, потом Сталин, а теперь – огурец. Тьфу, позорище. Хоть ложись да помирай. Здесь, на станции, сметана дешевле, а за крупой ехать надо на другую. Там дешевле. Здесь нитки можно купить на вязку, а там – ткань. Вот и мотаешься от станции к станции, как огурец по бочке. Про мясо-то уже забыть можно. Вот курицу соседка зарезала, половину отдала. А так и не подойдешь. Суповой набор, и тот уже не по карману. Треску раньше кошкам покупали, а сейчас сами едим. А ее разморозишь, половина остается от веса. Запечешь и думаешь – съесть и отравиться или выбросить?
Через час добрались до городка.