Вторая жизнь - [6]

Багыр не повернулся, не ответил на приветствие, молчал. Шея краснела. Волосы на макушке сбились, и торчит смешной хохолок.

Спина широкая, тяжелая. Молчит Багыр.

«Не ответил на приветствие, значит, не хочет говорить со мной».

Никита затих. «Неловко. Надо уходить. Олана спит — останется здесь», — стало обидно оттого, что он здесь — чужой, что Багыр не хочет говорить, а Олана спит и тоже равнодушная, значит.

Наконец, Багыр оглянулся и пытливо посмотрел на Никиту, холодно прищурив глаза, как бы спрашивая: «Ты еще не ушел, парень? Ты разве почетный гость в моей избе?»

«А если я не уйду! Он меня не выгонит, я пришел вместе с Оланой. Вместе и уйдем! Борьба будет — пусть!» — подумал Никита.

Багыр вложил нож в футляр на поясе, поднялся, задел рукавом пустой жестяной чайник. Жесть сухо загремела, ударившись о пол.

Олана открыла глаза.

Никита заметил испуг на ее лице, робкое и нежное в глазах, когда она взглянула на отца. Сейчас она была чужой, далекой и особенно красивой. Олана не сразу нашлась, что сказать отцу, забыла поздороваться, вздохнув и прищурясь, спросила:

— Как охота, отец?

Багыр почмокал губами:

— Э-э! — и махнул рукой, — одна старая белка.

Угрюмо скользнув взглядом по двери, отвернулся, убрал с порога лавку, на которой что-то лежало, укрытое оленьей выделкой.

Никита увидел под шкурой собольи хвосты — черные, белые, серые — пушистые, свисали до пола, искрились, переливаясь, поблескивая… Усмехнулся, вспомнив: «Одна старая белка».

Ему теперь не страшен скользящий туманный взгляд Багыра. Олана ставит в чувал варить мясо. Пусть Багыр стоит спиной все время. Пусть молчит. «Уйди! Ты лишний».

«Уйти? Как бы не так! Багыр сам по себе — Олана сама по себе! Я с ней вместе пришел. К ней пришел».

Олана разговаривала с отцом.

— В тайге бурелом. Нам было не страшно с Никитой.

В этом прозвучало: «Улов будет богатый. Вы можете вместе поставить капканы».

«Нет! Я не уйду. Олана моя!» — обрадовался Никита.

Багыр крякнул:

— Соболь от меня не уйдет… Сетка не пустит! — Ему стало весело, он набил трубку табаком, сморщился, прикуривая, и оглядел Никиту с ног до головы:

— Молодой олень спотыкается, если идет впереди стада.

Никита подумал: «Как бы не так» и, смелея, взял за руку Олану:

— Пойдем! — Рука задрожала, холодная…

— Так невесту берут, когда старшие согласны, — проговорил Багыр и рассмеялся.

Трубка горит хорошо! Дым клубится — вкусный! Заволакивает прищуренные глаза… желтые зубы Багыра. Ох, как смеется Багыр над парнем! Багыру — почет! Багыр умный промысловик. Весь Ивдель знает Багыра. Дочь Олана будет богатой невестой.

Никита обнял Олану за плечо:

— Багыр хочет жениха купить?! Поймать — капканов не хватит!

Олана тихо засмеялась.

Багыр закрыл глаза… Постукивая трубкой о косяк двери… пепел посыпался на унты. Подошел и — ударил Никиту по щеке. Треснул огонь в чувале, задымился. В окне совсем светло и видны черные ветки кедра. Никита побледнел, сжал плечи.

Олана подавила крик, спряталась за спину Никиты. Увидела: схватились за ножи… остановились — испугались оба. Стоят, зло и настороженно смотрят друг другу в глаза. Подергивается скула у Багыра. Горит щека у Никиты — выпрямился. Больно сердцу. Ах!

Перед глазами метель — гудит, бьются снега о кедры, катятся камни, и слышно: «Бан-бам-крык!» Крупные звезды в небе. Это глаза Оланы — печальные. Ночь и юрта. Они стоят с ней — говорят о любви. Багыр встает перед ними — уводит Олану домой. Овраг, где прятались они от метели. Жесткие, колючие ветки боярышника, как взгляд Багыра. Ненавистный, угрюмый взгляд!

Никита бросился вперед — Багыр отскочил в сторону, ударился боком об стену, сжался, поняв, что это серьезно и опасно.

Громко вскрикнула Олана:

— Ой! — Никита остановился.

Багыр медленно стал надвигаться. Усмешка — злая на его лице. Небритый. Щетина на щеках и на шее. Глубокие складки морщин. Подрагивают, звенькая, кольца на поясе, как колокольчики на праздничных нартах. Будто где-то олени бегут друг за другом, топают копытами. Это Никита прямо со свадьбы едет с Оланой в Ивдель за подарками… Путь широкий по следам голубых тундровых песцов. Голос-шепот: «Олана, скоро я тебя сватать буду». Улыбается Олана, кивает: «Да-да».

Багыр надвигается осторожно, вздрагивает.

«Я же убью Багыра… — думает Никита, и ему становится больно и обидно, — он ведь отец Оланы! Как же так?.. Даже пусть не отец, я не хочу убивать человека. Я только охотник и люблю Олану!»

Отступает Никита. Багыр заметил это — замедлил шаги. Никита грустно засмеялся. Взгляд Багыра веселый, не угрюмый, и лицо у него доброе, а нож острый…

Отступает Никита… Стена! Горячая! Строгое лицо Багыра. Нож. Зачем заплакала Олана?! Зачем замахнулся Багыр?! Замахнулся — подбросил нож вверх, как игрушку, ловко поймал. Взглянул Никите в глаза:

— Щенок! — И захохотал, довольный. Протянули друг другу ножи — поменялись по обычаю.

В чувале трещит огонь. Мечется пламя, гудит. Пар поднимается вверх. Раскраснелись щеки у Оланы, а глаза ее испуганные мечутся по избе, вот она зачем-то сунула в чувал два сосновых полена. Там ведь много огня. Как хочется Никите поцеловать Олану — она стала роднее. Он не боится Багыра, нет, не боится, — Олана будет его женой!