Вторая жена. Книга 1 - [47]

Этим утром проснулась в его объятиях, и после мы вместе искупались в лохани. Одно только меня удивило и несколько насторожило — Шаккар забрал с собой меч. Он поднял его с ковра, перед купанием и осмотрел, при этом брови мужчины сошлись на переносице, и я было решила, что каким-то образом прогневала своего Повелителя, но нет. Принц ничего мне не сказал, только прихватил с собой уходя дорогой клинок. А я-то хотела вернуть его с благодарностью Аббасу! И как теперь объяснить, что меч у Шаккара? Хотя, тут в принципе, объяснение было, и достаточно простое…

День по-прежнему был душным. Я то и дело прикладывалась к горлышку глиняного кувшина, что время от времени следующая за паланкином рабыня наполняла снова. Духота и пыль, так и норовившие пробраться под занавеси, измучили меня, и к середине дня я сама себе напоминала вареную рыбу — вялая, безынтересная.

Первый привал сделали у рощи и низкорослыми деревьями, что стояли, пригибая к земле свои тяжелые ветви с еще зеленой, но уже тронутой отсутствием дождей, листвой. Именно тогда, в тот день, у меня и появилась новая рабыня, служанка, что перекочевала ко мне просто из шатра Сарнай. А случилось это вот так.

Я сидела под тенью дерева, вытянув усталые ноги. Рабыня унесла остатки еды. Паланкин стоял, а воины отца отдыхали в тени, лошади паслись, отыскивая среди сухой травы остатки зелени, когда я услышала чей-то сдавленный крик и встала, чтобы посмотреть, кто это так надрывается.

Крик повторился и донесся откуда-то неподалеку. Я сама не знаю, что именно толкнуло меня пойти на этот зов, то ли боль, которой он был наполнен, то ли какая-то сдавленная тоска пронизавшая воздух, а может просто равнодушие окружающих. Никто, кроме меня не отреагировал на эти звуки, а я направилась вперед, обув ноги в туфли. Обогнув несколько груженых телег, увидела неприятную картину, а именно — первую жену, что избивала ногами какую-то старуху в тряпках. Женщина скорчилась на земле. Лицо ее было разбито, а тело наверняка изуродовали синяки и ссадины — била Сарнай жестоко.

— Убью, собаку! — холодно произнесла воительница и снова нанесла удар от которого старуха еще сильнее сжалась и заскулила, перестав вопить.

Я огляделась. Рядом находились воины Шаккара, но ни один из них даже глазом не повел, глядя на зверство первой жены. Нет, у нас во Дворце слуг наказывали и тоже били. Помнится, плетьми отхлестали одну из рабынь. Десять ударов за неповиновение… Нас, детей, заставляли смотреть на это. До сих пор осталось в памяти то, как появлялись на голой женской спине длинные кровавые полосы. Я же сама никогда рабов не обижала. Голос повысить могла, как же без этого, да и ситуации бывали разные, но вот чтобы бить!

— Как ты посмела испортить мою одежду! — не унималась меж тем Сарнай. Она еще не видела меня, а может быть, делала вид, что не видит. Кажется, воительнице все равно, смотрят на нее в этом момент или нет. Она считала себя в своем праве наказать принадлежавшего ей раба.

— Я долго терпела твою неуклюжесть, старая карга! — я сделала шаг вперед, слушая голос первой жены, а сама не отрываясь смотрела на скрюченную фигуру старухи.

— Но всему наступает предел, — звук трения стали о ножны, и я увидела, как Сарнай достает свой меч — как и Шаккар, будучи женщиной — воином, она была опоясана оружием.

Не вмешаться я не могла, понимая, что сейчас Сарнай лишит эту беднягу жизни.

Стоило повелительнице вскинуть руку, как металл сверкнул на солнце, отбросив луч прямо мне в лицо. Я решительно шагнула к Сарнай, протягивая примирительно руки в ее сторону.

— Я прошу тебя, не надо! — почти выкрикнула и первая жена остановила руку, занесенную для удара.

Сарнай зло подняла глаза. В ее взгляде пылала ярость, она словно вопрошала: «Кто посмел остановить ее руку, несущую правосудие?» — именно это я прочитала в светлом взоре рыжеволосой пламенной женщины. А затем она увидела меня и свела брови.

— Ты? — проговорила удивленно.

— Прости, что вмешалась! — осторожно начала я, стараясь не смотреть на рабыню, которая продолжала дрожать у ног своей хозяйки.

— Я не знаю, в чем именно вина этой женщины, — продолжила я, — но очень прошу тебя, не лишай ее жизни! — и сделав над собой усилие, посмотрела в глаза Сарнай.

Воительница усмехнулась. Криво, но беззлобно, как обычно усмехаются матери над безобидными и глупыми проделками своих детей. Только Сарнай матерью не была. Ее усмешка носила иной характер. Она просто показывала, что считает меня недалекой.

— Не вмешивайся, вторая жена! — сказала мне Сарнай. — Это моя рабыня и я имею право делать с ней то, что посчитаю нужным, и меньше всего мне нужен твой совет, что мне делать или не делать с моей собственностью! — сказала, как плюнула в лицо. Но я стерпела и даже улыбнулась в ответ, краем глаза покосилась в сторону, надеясь, что вот сейчас появится Шаккар и разрешит этот вопрос как повелитель и мужчина! Но Шаккар не появился.

— Прости меня, первая жена, — я чуть поклонилась, — но если тебе не нужна эта рабыня, может быть, ты отдашь ее мне? — попросила тихо.

Женщина на земле приподняла голову и посмотрела на меня украдкой. Сарнай заметила ее движение и снова пнула рабыню, правда на этот раз менее жестоко.