Вторая жена - [81]

Пейдж сомневается, это было неслыханно.

— Пейдж, ты разговаривала с Мартином?

— Знаешь что, спроси меня лучше об арабесках Лары.

— Пейдж, ты когда-нибудь говорила с Мартином?

— Минти, не вмешивайся. О'кей?

Я подняла глаза к потолку.

— Как ларины арабески?

— Очень хорошо, как ни странно. У нее отличная линия, но немного шаткая стойка. Ноги слабоваты, к сожалению. Но мы еще поработаем над ними.

Я почувствовала жалость к маленькой Ларе. Отныне ее ноги ей не принадлежат. На другом конце провода Пейдж вздохнула так отчаянно и безнадежно, что я снова твердо сказала:

— Ты должна еще раз подумать о Мартине.

— Минти, я все время думаю о нем и очень его люблю. Очень. Но у меня нет времени быть женой. Не с тремя детьми. Нет, если все делать правильно.

— Пейдж, ты сегодня ела?

— Ела? Немного. Я слишком занята. И, прежде, чем ты спросишь, нет, я плохо сплю. Я знаю, ты считаешь, что я сошла с ума от послеродовой депрессии, возможно, так и есть, но даже в лучшие времена Мартин не хотел быть отцом. Ему это не нравится. Он ненавидит дом, полный детей. Теперь скажи, у кого из нас психоз?

— Все равно, он должен быть с вами.

Последовала зловещая тишина.

— Минти, я не нуждаюсь в твоих нравоучениях.

— Где он живет?

— У своей матери. Она поселила его в мансарде.

Я позвонила Мартину и договорилась с ним о встрече на следующий день в банке.

— Минти, это срочно? У меня большая конференция в Женеве, и я уеду на несколько недель. Но если тебе действительно нужно увидеться со мной, мы можем встретиться в 14.30.

К его чести Мартин был во время, так что я не успела даже полюбоваться потрясающим стеклянным атриумом здания. Он вышел из лифта, поцеловал меня в щеку и повел по коридору.

— Я знаю уютное место.

— Ты просил меня приглядывать за Пейдж.

— Ах, за моей женой, — при все легкомысленности своего тона Мартин был начеку. — Он привел меня в столовую, более похожую на банкетный зал, сделал в воздухе пару движений пальцами, и, о чудо, перед нами возникли две чашки эспрессо из свежемолотого кофе и по бисквиту кантуччи на каждого.

Жизнь с матерью не отразилась на его внешности, в отличие от жены он был безупречно строен, подтянут и здоров. Я никогда не могла устоять перед кантуччи. Я обмакнула его кончик в кофе, наслаждаясь запретным удовольствием.

— Мартин, ты должен вернуться домой.

Он нахмурился.

— Это она меня бросила, если помнишь.

— Она только-только родила ребенка. Жизнь родителей наполовину принадлежит детям. Думаю, тебе принадлежит только половина твоей жизни, пока дети не выросли. Пейдж отдает им половину жизни навсегда.

Мартин фыркнул:

— Она не будет слушать меня, потому что я закоренелый грешник. Или, по крайней мере, она не будет считаться с моим мнением.

Я с тоской посмотрела на кантуччи Мартина, и он покорно передал его мне.

— Дети, Мартин. Они страдают от вашего разлада. Они не могу показать это, но им плохо. — Я частично опиралась на собственные чувства, что сделало мое заявление более пылким. Когда Феликсу и Лукасу было больно, мне было больно вдвойне. — Ты действительно ненавидишь их?

— Это Пейдж так говорит? — Мартин нахмурился. — Я еще до их рождения знал, что нам будет сложно, но даже я был удивлен, насколько невыновимо все стало. Я предупреждал Пейдж, что она одержима детьми, но… — он буравил меня взглядом терминатора, Натан тоже так умел, — …я никогда не оставил бы их по собственной воле.

Я возразила:

— У Пейдж маленький ребенок. Она слаба, у нее гормональные бури, она не способна видеть последствия.

К моему смятению, глаза Мартина наполнились слезами.

— Не смотри на меня, — пробормотал он. — И ничего пока не говори.

Я быстро огляделась. Никто не заметил слез Мартина — небольшое проявление слабости не толкнуло бы его соперников на штурм его крепости, но и не принесло бы ничего хорошего. Компания банкиров в костюмах в тонкую полоску неспеша вошла в комнату. Они напоминали пухлых кур, тихо и важно переговариваясь друг с другом. Я ткнула пальцем в их сторону.

— Не похоже, что здесь очень весело работать.

— Это не так. — он прикрыл глаза рукой. — Бывает очень весело. Просто сейчас затишье.

— Ты мог бы исправить ситуацию.

Мартин взял себя в руки.

— Интересно, Минти, почему ты так борешься за наш брак с Пейдж? — Он имел ввиду, почему я, разрушительница семьи, так твердо ее теперь отстаиваю. Возможно, я имела право обидеться, но я уже успела привыкнуть к клейму падшей женщины.

— У меня у самой двое маленьких детей, — просто сказала я.

Он с таким горестным выражением посмотрел на меня, что я была вынуждена опустить глаза.

— Просто вернись, Мартин. Скажи Пейдж, что она ошибается, и что ты не хочешь потерять семью. Скажи ей, что вы должны постараться ради детей.

— Ты вытащила меня с важной встречи перед брифингом, чтобы сообщить очевидные вещи?

— Тем не менее.

К моему удивлению он наклонился вперед и пожал мне руку.

— Хорошо сработано, Минти.

Я позволила его руке отдохнуть в своей. Я прекрасно понимала, что мои слова и советы мало повлияли на него, но я готова была повторять их снова и снова.

— И во-вторых, Мартин, скажи Пейдж, что это нужно ей самой. Сделай это.

Я оставила его в царстве зеркальных лифтов, один из которых доставит его обратно на девятнадцатый этаж, и направилась к дверям.