Вторая Пуническая война - [179]

» (Polyb. XI, 3). Как военачальник Гасдрубал сделал всё от него зависящее, чтобы выиграть эту битву, а когда понял, что поражение неизбежно, бросился в рукопашную схватку и погиб смертью героя.

Можно констатировать, что Гасдрубалу повезло в античной традиции, поскольку даже враги признавали в нем достойного противника – умелого военачальника и храброго воина. Что и было засвидетельствовано Титом Ливием. Очень хорошо отзывался о Гасдрубале и Диодор Сицилийский, называя его лучшим карфагенским полководцем после Ганнибала. Историк пишет о том, что поход Гасдрубала в Италию оказался полной неожиданностью для римлян, а сын Гамилькара при этом продемонстрировал качества выдающегося военачальника. И если бы удача была к нему благосклонна, то для Римской республики всё могло закончиться катастрофой (XXVI, 24).

На следующую ночь после сражения Нерон повел свой отряд обратно в Апулию: «идя еще скорее, чем шел сюда, он на шестой день вернулся к своему лагерю и к стоявшему рядом врагу» (Liv. XXVII, 50). Я уже обращал внимание на то, что от места битвы при Метавре до Канузия около 430 км. Поэтому можно только восхититься консулом и его легионерами, совершившими труднейший переход после продолжительного сражения в столь короткие сроки. Прибыв в лагерь, Гай Клавдий с удовлетворением отметил, что Ганнибал ничего не заподозрил, и по-прежнему оставался на старых позициях. Римский командующий приказал бросить голову Гасдрубала перед сторожевыми постами пунийцев, а затем вывел закованных в цепи африканцев из армии Гасдрубала и показал находившимся в дозоре карфагенянам. После этого Нерон распорядился освободить двух пленных ливийцев и отправить к Ганнибалу, чтобы они рассказали полководцу обо всём, что произошло при Метавре.

Когда Ганнибалу принесли голову брата, то он произнес пророческие слова: «Узнаю злой рок Карфагена» (Liv. XXVII, 50). Окончательный исход войны с Римом сомнений у полководца уже не вызывал.

* * *

Римские писатели и историки очень хорошо осознавали историческое значение победы при Метавре. Луций Анней Флор так описал поход Гасдрубала в Италию и его последствия: «брат Ганнибала Гасдрубал двинулся из Испании с новым войском, с новыми силами, с новой лавиной войны. Результат был бы, без сомнения, достигнут, если бы Гасдрубал соединился с братом. Но когда он уже спустился с Альп и размерял место для лагеря у Метавра, его укротили Клавдий Нерон и Ливий Салинатор. Нерон загнал часть войск Ганнибала в самый угол Италии, Ливий оставшихся – в противоположную сторону, в то самое ущелье, с которого начинается Италия. Между ними пролегла обширная территория – Италия во всю длину, но трудно представить, как Ганнибал не догадался, что происходит, когда консулы искусно и стремительно соединили свои войска и совместными усилиями одолели ничего не подозревавшего врага. Ганнибал узнал о случившемся, лишь увидев в своем лагере подброшенную голову брата. Тогда он произнес: «Узнаю несчастье Карфагена». Это было первое признание знаменитого полководца не без предчувствия грозящей судьбы. Ганнибал, даже по его собственному признанию, уже не был непобедимым. Римский народ, обретший уверенность в победе благодаря множеству успехов, решил покончить со злейшим врагом в его собственной стране» (I, XXII).

С не меньшим восхищением рассказывает об итогах сражения Павел Орозий: «После этой битвы река Метавр, где был повержен Гасдрубал, стала для пунийцев словно Тразименское озеро [для римлян], а Цесена, город Пицена – как та Каннская деревня… Голова Гасдрубала была брошена перед его братом Ганнибалом. Увидев ее и поняв о поражении пунийцев, Ганнибал в тринадцатый год по прибытии в Италию отступил в Бруттий» (IV, 13). Луций Ампелий в «Памятной книжице» прямо написал, что, «соединись Гасдрубал с Ганнибалом, можно было бы сомневаться, справился ли бы с ними римский народ» (18, 12).

Аппиан сравнивает битву при Метавре с разгромом римлян при Каннах: «Мне кажется, что бог вознаградил римлян за поражение при Каннах этой победой, которая недалеко отстояла от него по времени и в некотором отношении была ему равноценной, так как в обоих случаях погибли полководцы и количество погибшего войска было очень близко и в том и в другом случае; и пленных было много, одинаково и в той и в другой битве; в обоих случаях неприятели овладели лагерем и богатыми запасами противной стороны. Так попеременно Рим испытал и счастье и несчастье» (VII, VIII, 53). Об этом же писал и Тит Ливий: «Никогда за всю войну не было в одном сражении убито столько людей: карфагеняне расплатились за победу под Каннами гибелью полководца и войска» (Liv. XXVII, 49).

Квириты понимали, что отныне ход войны с Карфагеном окончательно изменился в лучшую для них сторону: «В войне наступал перелом, люди не знали покоя и во всех событиях, счастливых и несчастных, видели волю богов» (Liv. XXVIII, 11). Античные авторы свидетельствуют, что это осознал как Ганнибал, так и воины его армии: «Теперь, когда после гибели Гасдрубала и его войска исчезла всякая надежда на победу, когда вся Италия была потеряна и оставался для них один лишь угол в ней – Бруттий