Вторая Пуническая война - [160]

Рассказу Ливия я не верю. Гораздо больше реальному положению дел и духу эпохи соответствует информация Авла Гелия. Ссылаясь на Валерия Анциата, он пишет, что «та пленница не была возвращена отцу, как было рассказано выше, но удержана Сципионом и использована им для любовных утех» (VII, 8). Учитывая, что Публий был не равнодушен к женским чарам, ничего удивительного в этом нет. А вернуть её домой он мог и после того, как красотка ему надоела. На фоне того, как Сципион гуманно обошелся с захваченными в Новом Карфагене испанскими заложниками, на данный факт никто из иберийских вождей и внимания не стал бы обращать. Эко дело, победоносный полководец пленницу в постель уложил! Не он первый так поступил, не он и последний…

Через несколько дней Сципион покинул Новый Карфаген. Всё это время он занимался тем, что обучал сухопутные войска и флот. Длительные тренировки сменялись кратковременным отдыхом: «Такое чередование труда и отдыха соблюдалось, пока стояли в Новом Карфагене. Гребцы и моряки, выйдя в тихую погоду в открытое море, проверяли подвижность своих судов в примерных морских сражениях. Эти упражнения на суше и на море, за городом, укрепляли тело и поддерживали воинский дух» (Liv. XXVI, 51). Командующий участвовал в изнурительных тренировках наравне с простыми легионерами, заслужив среди воинов ещё большее уважение. Вообще, в эти дни энергия била из Публия ключом, его видели везде – и в ремесленных мастерских, и среди оружейников, и на городских складах и в корабельных доках. Несмотря на то что в Новом Карфагене было захвачено огромное количество оружия и воинского снаряжения, местные мастера изготавливали новое. По приказу полководца ремесленников заперли в городских мастерских и строго охраняли. Стены и башни приводили в порядок после штурма, в гавани снаряжали боевые корабли, по улицам маршировали легионеры. Сципион целенаправленно превращал бывшую столицу Баркидов в римскую военную базу, по словам Полибия, «город был мастерскою войны» (X, 20). Оставив в крепости мощный гарнизон, полководец во главе легионов вернулся в Таррагону, куда съехались представители многих иберийских племен. Вместе с Публием прибыли и испанские заложники, которых Сципион предусмотрительно не стал оставлять в Новом Карфагене.

Для римлян кампания закончилась невиданной победой, которая полностью изменила баланс сил на Иберийском полуострове. Недаром Сципион, обращаясь к легионерам перед штурмом, произнес пророческие слова: «взяв этот город, вы завоюете всю Испанию» (XXVI, 43).

* * *

Падение Нового Карфагена произвело в Иберии эффект разорвавшейся бомбы. Случилось то, чего никто не ожидал и что казалось невозможным. Братья Баркиды и Гасдрубал, сын Гискона, прекрасно осознавали как размер катастрофы, так и её возможные последствия. Но они просто не знали, что делать в сложившейся ситуации. Не придумали ничего умнее, как опровергать все появившиеся слухи и отрицать очевидное. Однако толки о взятии Нового Карфагена продолжали будоражить войска, молва всё ширилась и ширилась, и вскоре скрывать данный факт стало невозможно. Тогда карфагенские военачальники пошли другим путем и стали всячески преуменьшать значение этого события. Но глупые утверждения о том, что победа Сципиона есть не более чем случайность, никого не могли обмануть. Карфагенское владычество в Испании дало трещину, зашаталось и вот-вот могло рухнуть окончательно. Наступала расплата за то, что два Гасдрубала и Магон бездарно пустили на ветер плоды победы над братьями Сципионами. Это понимали все, в том числе и сами карфагенские полководцы. Стратегическая ситуация в регионе изменилась радикально, и не в их пользу. 209 г. до н. э. стал переломным для войны в Испании.

Об этом же говорил и отправленный Сципионом в Рим Гай Лелий. Командующий флотом привез в столицу пленников, среди которых были командир гарнизона Магон и несколько членов городского совета. Во время доклада сенату Лелий особо подчеркнул, что на сторону Рима вновь перешли испанские племена, отпавшие после гибели Сципионов, а взятие Нового Карфагена способствовало появлению новых союзников. Положение дел в Иберии складывается в пользу римлян. Но были вести, вызывающие серьезные опасения. Посланец Сципиона высказал осторожное предположение, что нельзя исключать попытки прорыва армии Гасдрубала Баркида в Италию. Это сообщение не на шутку встревожило сенаторов, поскольку угроза со стороны Ганнибала по-прежнему была велика. И если братья объединят свои войска, то над Римом нависнет смертельная опасность. «Отцы отечества» не стали задерживать Лелия, наоборот, порекомендовали ему как можно скорее покинуть город и отправиться в Испанию. В сенате предчувствовали, что назревают грозные события.

Это осознавал и Публий Корнелий. В преддверии решающего столкновения он развил бурную дипломатическую деятельность, переманивая на свою сторону испанские племена. И его усилия оправдались. На сторону римлян перешел вождь племени эдетанов Эдескон (Эдекон у Полибия), чьи земли простирались от Сагунта до Нового Карфагена. С одной стороны, это можно объяснить тем, что его семья находилась в руках римлян. С другой стороны, вождь увидел, что карфагенскому владычеству в Испании приходит конец, и решил перейти на сторону победителей. Как бы там ни было, Сципион действовал очень грамотно, используя бывших карфагенских заложников в своих целях.