Вторая Пуническая война - [158]

О тех, кто склонен объяснять победу Сципиона в Новом Карфагене неким чудесным промыслом, греческий историк высказался предельно жестко: «Те люди, которые по природной ли ограниченности, или по невежеству, или, наконец, по легкомыслию не в состоянии постигнуть в каком-либо событии всех случайностей, причин и отношений, почитают богов и судьбу виновниками того, что достигнуто проницательностью, расчетом и предусмотрительностью» (X, 5). Действительно, когда не можешь внятно объяснить какое-либо явление, то лучше всего обратиться к чудесам, мистике и потусторонним силам. И спросу никакого, и читателю интересно.

Вся эта мистическая ахинея пытается подвести под единый знаменатель рассказы Тита Ливия и Полибия, которые существенно расходятся в деталях, и объяснить, почему Магон проигнорировал отлив в лагуне. Как же так – Сципион о нем знал, а командир гарнизона не имел никакого понятия? Но, как следует из текста Ливия и Полибия, дело вовсе не в отливе, а в том, что на стене не оказалось карфагенских воинов. Даже если Нептун что-то и нашептал Сципиону во сне про отлив, то никто из богов римского пантеона не мог знать, что Магон совершит глупость и оставит стену со стороны моря без охраны. Вот этого Публий Корнелий точно предвидеть не мог. Если воспринимать информацию Полибия и Тита Ливия буквально, то получается, что в случае присутствия пунийцев на крепостной стене план Сципиона по прорыву в город со стороны лагуны был изначально обречен на неудачу. Здесь без вариантов. Аппиан же свидетельствует, что римляне вполне могли обойтись и без отлива, перейдя пресловутую лагуну вброд: «При приливе вода доходила до середины груди (сосков), при отливе же – до половины голеней» (VI, 21). И даже внезапно подувший северный ветер, о котором упоминает Ливий (XXVI, 45), не имел существенного значения. Подняв над головой оружие и штурмовые лестницы, легионеры могли спокойно дойти до берега. Недаром Полибий пишет о том, что римский отряд при переходе через лагуну сопровождали проводники (X, 14)! Чего явно не могло быть, если объяснять всё случившееся чудесным промыслом. Или к этим рыбакам тоже во сне явился Нептун и подсказал, как провести легионеров под стены Нового Карфагена? Поэтому всё чудесное и таинственное отбрасываем в сторону за ненадобностью.

Во время взятия города Сципион проявил себя как очень жестокий, циничный и расчетливый человек: «Пока происходила сдача, по всему городу избивали людей, не щадя никого из встреченных взрослых» (Liv. XXVI, 46). О том, что это происходило по прямому приказу полководца, нам поведал Полибий: «Когда Публий увидел, что в город вошло уже достаточно войска, он, согласно обычаю римлян, послал большинство солдат против жителей города и отдал приказание убивать без пощады всякого встречного и воздерживаться от грабежа, пока не будет дан к тому сигнал. Мне кажется, римляне поступают так с целью навести ужас на врагов. Вот почему часто можно видеть в городах, взятых римлянами, не только трупы людей, но и разрубленных пополам собак и отсеченные члены других животных» (X, 15). Рассказы о «доброте» Сципиона, мягко говоря, преувеличены и совершенно не соответствуют реальному положению дел.

* * *

Взятие Нового Карфагена породило массу слухов и вопросов ещё в древности. Наиболее показательным здесь является рассказ Тита Ливия об итогах этой военной операции: «Сципион велел позвать заложников-испанцев. Досада берет называть их число: у одних писателей я нахожу, что их было около трехсот, у других – три тысячи семьсот двадцать четыре; такое же разногласие и в остальном. Один пишет, что карфагенского гарнизона было десять тысяч, другой – семь, третий – не больше двух тысяч; в плен взято, согласно одному, десять тысяч, согласно другому, больше двадцати пяти. Силен, греческий писатель, говорит, что захватили около шестидесяти больших и малых «скорпионов»; Валерий Антиат – шесть тысяч больших и тринадцать тысяч малых: предела его вымыслам нет. Даже в именах полководцев есть расхождения: большинство считает начальником флота Лелия, но некоторые – Марка Юния Силана. Начальника карфагенского гарнизона, сдавшегося римлянам, Валерий Антиат называет Арином, а другие писатели – Магоном. Различно число захваченных кораблей, различны суммы захваченных денег и слитков золота и серебра. Если надо с кем-то соглашаться, то правдоподобнее средние числа» (XXVI, 49).

Сам Ливий приводит следующие данные: «Свободных людей мужского пола захвачено было около десяти тысяч. Тех из них, которые были гражданами Нового Карфагена, Сципион отпустил; он возвратил им город и все имущество, уцелевшее от войны. Было взято около двух тысяч ремесленников; Сципион объявил их рабами римского народа, но обнадежил скоро освободить, если они будут усердно изготовлять все, нужное для войны. Много молодых неграждан и сильных рабов он отправил на суда, чтобы пополнить число гребцов, а восемь захваченных кораблей прибавил к своему флоту. Кроме многочисленных жителей в городе были испанские заложники; Сципион позаботился о них, как о детях союзников. Взято было огромное военное снаряжение: сто двадцать очень больших катапульт и меньших двести восемьдесят одна, двадцать три больших баллисты и пятьдесят две меньших; очень много больших и малых скорпионов, множество мечей и метательного оружия; семьдесят четыре знамени. Сципиону принесли груду золота и серебра: двести семьдесят шесть золотых чаш (каждая весом почти в фунт); серебра в слитках и монете восемнадцать тысяч триста фунтов, большое количество серебряной посуды. Все это квестор Гай Фламиний пересчитал и взвесил. Захватили четыреста тысяч модиев пшеницы и двести семьдесят тысяч модиев ячменя, отбили у врагов шестьдесят три грузовых судна, некоторые были нагружены зерном, оружием, бронзой и еще железом, холстом, спартом и разным судостроительным материалом. По сравнению со всем этим богатством Новый Карфаген сам по себе стоил малого