Вторая Пуническая война - [123]

» (Polyb. X, 32). Жестко, но объективно.

Полибий сурово критикует Марцелла, забывшего о том, что он консул и командующий армией, а не командир манипулы, которому поручено произвести поиск на местности. «Марцелл, – хотя не было на то большой нужды и хотя им не владело исступление, нередко в грозные минуты берущее верх над рассудком, – ринулся очертя голову навстречу опасности и пал смертью не полководца, но солдата из головного отряда или лазутчика, бросив под ноги испанцам и нумидийцам, продавшим свою жизнь Карфагену, пять консульств, три триумфа, добычу, захваченную у чужеземных царей, и воздвигнутые трофеи» (Plut. Marcell, 33). Марцелл вел себя крайне неразумно, недаром Ганнибал, стоя над телом консула, «когда увидел раны, которые все были на груди, похвалил его как воина, но упрекнул как полководца» (App. VII, 50). Рейд на вершину холма был осуществлен безграмотно, поскольку не было проведено предварительной разведки на прилегающей территории. Поэтому и не находит Полибий оправдания для Марка Клавдия: «осуждать должно тех людей, которые предают себя во власть противника своею неосмотрительностью, но не тех, которые приняли разумные меры предосторожности» (Polyb. VIII, 2). Можно говорить о том, что хитрость Ганнибала усугубилась безрассудством Марцелла, поскольку идти в неизвестность с таким маленьким отрядом было глупо. Особенно удивляет тот факт, что консулам взбрело в голову взять с собой на разведку ликторов. Здесь уже можно с полным основанием говорить о том, что они действительно не ведали, что творят. При этом Ливий о ликторах ничего не говорит, зато о них поведали Плутарх (Marcell, 29) и Полибий (Polyb. X, 32).

Тит Ливий пишет о том, что существовало несколько версий гибели Марцелла, но все они, расходясь в деталях, сходились в главном: «Я долго ходил бы вокруг да около, если бы захотел разобраться в разноречивых сведениях писателей о смерти Марцелла. Не говоря о других, Целий трояко рассказывает об этом событии: сначала следуя народной молве, потом – написанной надгробной речи Марцелла-сына, участника всего дела; наконец – его, Целия, собственным разысканиям и заключениям. При всех различиях большинство согласны в том, что Марцелл вышел из лагеря ознакомиться с местом, и все – что попал в ловушку» (XXVII, 27). Свою версию развития событий приводит Аппиан: «Ганнибал торопился к Таренту, но узнав, что он взят, очень огорченный, отправился в Фурии, а оттуда в Венусию, где против него стали лагерем Клавдий Марцелл, захвативший Сицилию, бывший тогда в пятый раз консулом, и Тит Криспин; но они не решились начать битву. Но Марцелл, увидев, как номады забирают какую-то добычу, и считая, что этих грабителей мало, быстро напал на них с тремястами всадников, полный к ним презрения, причем сам он шел впереди, будучи отважен в битвах и всегда готовый на опасность. Но когда внезапно появилось много ливийцев, отовсюду напавших на него, те из римлян, которые были в тылу, первыми бросились бежать. Марцелл же, считая, что они следуют за ним, продолжал храбро сражаться, пока, пораженный дротиком, не был убит» (VII, 50).

Если исходить из того, какие потери понес высший командный состав римской армии, то потери были катастрофические, а если смотреть по рядовому составу, то минимальные: «Погиб военный трибун Авл Манлий, один из префектов союзников – Маний Авлий был убит, а другой – Луций Аррений – взят в плен; из консульских ликторов пятеро попали в руки врагов; остальные либо были убиты, либо бежали с консулом; сорок три всадника погибли либо в бою, либо во время бегства; восемнадцать попали живыми в плен» (Liv. XXVII, 27). Плутарх приводит аналогичную информацию, при этом добавляя, что в плен попало и пять ликторов. Павел Орозий вообще преувеличил размеры несчастья: «В следующем году в Италии Ганнибалом был наголову разбит консул Клавдий Марцелл вместе с войском» (IV, 18, 6). Наступательные операции против карфагенской армии в Южной Италии были сорваны.

Поскольку соотечественники бросили тело своего командующего, то оно досталось врагам. Однако Ганнибал велел похоронить его как положено, со всеми необходимыми почестями: «тело приказал подобающим образом украсить, убрать и со всеми почестями предать сожжению, останки же собрать в серебряную урну и, возложив на нее золотой венок, отправить сыну покойного. Но воинам, выполнявшим это поручение, случайно встретились какие-то нумидийцы и попытались отнять у них урну, те оказали сопротивление, завязалась борьба, и кости рассыпались по земле. Когда об этом сообщили Ганнибалу, он промолвил: «Ничто не случается помимо воли богов», – и нумидийцев, правда, наказал, но не стал заботиться о том, чтобы останки вновь собрали и доставили в Рим, полагая, что какой-то бог судил Марцеллу столь неожиданно погибнуть и лишиться погребения. Такой рассказ мы находим у Корнелия Непота и Валерия Максима, Ливий же и Цезарь Август говорят, что урна была вручена сыну и торжественно предана земле» (Plut. Marcell, 30). Это рассказ Плутарха.

Заметим, что Валерий Максим, на которого ссылается грек из Херонеи, несколько иначе рассказывает о погребении Марцелла. Главный герой рассказа Максима – Ганнибал. Но писатель говорит не конкретно о самом погребении, сколько рассуждает о том, почему карфагенский полководец так поступил. Причем экзотические подробности в виде рассыпанных по земле костей в рассказе Максима отсутствуют: «