Вторая мировая война. (Часть I, тома 1-2) - [247]

6 февраля 1941 года Гитлер написал Франко письмо, призвав его в решительных и настойчивых выражениях действовать без промедления, как подобает мужественному человеку. В ответ Франко заявил о своей неизменной преданности. Он доказывал необходимость с еще большей энергией продолжать подготовку к нападению на Гибралтар. Он выдвинул еще один новый тезис, а именно – что для этой операции должны быть использованы только испанские войска, оснащенные германским вооружением. Даже если бы все эти требования были удовлетворены, Испания не могла бы вступить в войну по экономическим причинам. Поэтому Риббентроп доложил фюреру, что Франко не намерен воевать. Гитлер был раздражен, но, будучи теперь одержим идеей вторжения в Россию, он, вероятно, не хотел одновременно повторить другое безуспешное предприятие Наполеона – вторжение в Испанию. Значительные испанские силы были теперь сосредоточены вдоль Пиренеев, и он считал, что разумнее придерживаться в отношении стран своего метода – «одну за другой». Таким образом, при помощи хитрости, уловок и лести Франко удалось переждать и добиться того, что Испания не вступила в войну, что было неоценимым преимуществом для Англии в период, когда она была в одиночестве.

Глава двенадцатая Нападение Муссолини на Грецию (октябрь – ноябрь 1940 г.)

На Средиземноморском театре Муссолини совершил новое, хотя и не совсем непредвиденное, преступление, создавшее неразрешимые проблемы и вызвавшее серьезные последствия для всех наших и без того тревожных дел.

Окончательно решение напасть на Грецию дуче принял 15 октября 1940 года. В это утро в Палаццо Венеция состоялось заседание итальянских военных руководителей. Дуче открыл заседание следующими словами:

«Задача нашего заседания состоит в том, чтобы в общих чертах наметить образ действий, которого я решил придерживаться в отношении Греции. Прежде всего эти действия будут преследовать цели как морского, так и территориального характера. Территориальные цели будут основываться на обладании всем побережьем Южной Албании... и Ионическими островами – Закинф, Кефалония и Корфу – и на оккупации Салоник.

Когда мы выполним эти задачи, мы улучшим свои позиции против Англии в Средиземном море. Далее, нашей целью является... полная оккупация Греции, дабы вывести ее из войны и добиться, чтобы при всех обстоятельствах она осталась в нашей политико-экономической сфере.

Определив, таким образом, проблему, я наметил дату, которую, по-моему, нельзя откладывать даже на один час, и этой датой является 26 число текущего месяца. Эту операцию я вынашивал в течение месяцев еще до нашего вступления в войну и до начала конфликта... Я хочу добавить, что не предвижу никаких осложнений на Севере. У Югославии есть все основания сидеть спокойно... Я исключаю также осложнения и со стороны Турции, в особенности поскольку Германия утвердилась в Румынии, а Болгария умножила свою силу. Последняя может сыграть свою роль в нашей игре, и я приму необходимые меры для того, чтобы не упустить исключительной возможности, представившейся ныне для удовлетворения ее чаяний в Македонии и для приобретения выхода к морю...»[96]

19 октября Муссолини написал Гитлеру письмо, в котором сообщал ему о принятом им решении. В это время Гитлер был в пути, направляясь в Андай и Монтуар. Письмо Муссолини (текст которого не опубликован), видимо, следовало за ним. Когда оно наконец попало в руки Гитлера, тот сейчас же предложил Муссолини встретиться, чтобы обсудить общее политическое положение в Европе. Эта встреча состоялась во Флоренции 28 октября. В то же утро началось вторжение Италии в Грецию.

Однако Гитлер, по-видимому, решил не придавать большого значения этой авантюре в Греции. Он вежливо сказал, что Германия согласна с действиями Италии в Греции, а затем начал рассказывать о своих встречах с Франко и Петэном. Несомненно, Гитлеру не понравилось предприятие его приспешника. Спустя несколько недель после того как наступление Италии было остановлено, он писал Муссолини в письме от 20 ноября: «Когда я просил Вас принять меня во Флоренции, я пустился в путь в надежде, что мне удастся изложить свою точку зрения до того, как будет начата предполагавшаяся операция против Греции, о которой я слышал лишь в общих чертах». Однако в целом он согласился с решением своего союзника.

На рассвете 28 октября итальянский посланник в Афинах вручил ультиматум премьер-министру Греции генералу Метаксасу. Муссолини требовал, чтобы итальянские войска могли свободно передвигаться по всей территории Греции. В это же время итальянская армия, находившаяся в Албании, вторглась в различные пункты Греции. Греческое правительство, войска которого на границе отнюдь не были не подготовлены, отвергло этот ультиматум. Оно также потребовало выполнения гарантии, данной ему Чемберленом 13 апреля 1939 года. Мы были обязаны выполнить свое обещание.

По совету военного кабинета и по собственному побуждению его величество ответил королю Греции:

«Ваше дело – наше дело. Мы будем сражаться против нашего общего врага».

Я также откликнулся на обращение генерала Метаксаса: