Вторая мировая война. (Часть I, тома 1-2) - [246]

Петэн принял принцип сотрудничества, но заявил, что не может определить его пределов. Был составлен протокол, в силу которого «в согласии с дуче фюрер заявил о намерении позаботиться о том, чтобы Франция заняла в новой Европе место, на которое она имеет право». Державы оси и Франции одинаково заинтересованы в том, чтобы Англии возможно скорее было нанесено поражение. Следовательно, французское правительство поддержит, насколько оно в состоянии, меры обороны, которые могут принять державы оси. Детали будут урегулированы комиссией по перемирию в согласии с французской делегацией. Державы оси возьмут на себя обязательства, что по заключении мира с Англией Франция сохранит в Африке колониальные владения, «в основном соответствующие тем, которыми она обладает в данный момент».

Согласно германским документам, Гитлер был разочарован. Даже Лаваль просил его не настаивать на том, чтобы Франция воевала с Англией, пока французское общественное мнение не будет должным образом подготовлено. Впоследствии Гитлер отзывался о Лавале как о «грязном жалком демократическом политикане», но он вынес более благоприятное впечатление от встречи с маршалом Петэном.

Однако, как сообщают, маршал заявил по возвращении в Виши:

«Понадобится шесть месяцев для обсуждения этой программы и еще шесть месяцев для того, чтобы забыть о ней».

Различные сообщения, которые мы получили о встрече в Монтуаре, не изменили моего общего мнения о том, каким должно быть наше отношение к Виши. Тогда же в ноябре я высказал моим коллегам свои взгляды в форме меморандума.

14 ноября 1940 года

«Хотя мстительности не место в политике и мы всегда должны скорее заглядывать в будущее, нежели оглядываться на прошлое, было бы ошибкой предположить, что наши затруднения с Виши удастся урегулировать при помощи политики примирения и всепрощения. Правительство Виши находится под сильным нажимом со стороны Германии, и оно больше всего хотело бы, чтобы с другой стороны у него была милая, добрая, хорошая, всепрощающая Англия. Это дало бы ему возможность добиться мелких поблажек со стороны Германии за наш счет и тянуть как можно дольше, наблюдая, как будет развиваться война. Мы, напротив, не должны колебаться, когда этого требуют наши интересы, ставить перед Виши трудные и суровые проблемы и заставлять его почувствовать, что мы такие же зубастые, как Гитлер».

Маршала Петэна стало все больше раздражать то, что Лаваль толкает его на путь, который ведет к войне с Англией и к оккупации Германией французских колоний в Северной Африке. 13 декабря Лаваль прибыл в Виши с предложением, чтобы Петэн поехал в Париж для присутствия при церемониальном перенесении праха сына Наполеона герцога Рейхштадтского («Орленка») в Дом Инвалидов. Это была затея Гитлера торжественно освятить союз, заключенный в Монтуаре.

Петэна, однако, не привлекала церемония, во время которой победитель при Вердене будет выставлен на французской земле под почетным караулом немцев перед могилой императора Наполеона. Кроме того, ему надоели методы и планы Лаваля и он боялся их. Поэтому приближенные Петэна подстроили арест Лаваля. Благодаря энергичному вмешательству немцев он был освобожден, но Петэн отказался вновь назначить его на министерский пост. Лаваль в гневе удалился в оккупированный немцами Париж. Я был рад, что на посту министра иностранных дел его сменил Фланден. Эти события ознаменовали собой перемену в Виши. Казалось, что наконец достигнуты пределы коллаборационизма. В этот момент появились надежды на улучшение отношений Франции с Англией и на более сочувственную позицию Соединенных Штатов по отношению к Виши.

Теперь уместно будет продолжить историю Испании. Франко, который к этому времени убедился в затяжном характере войны и в том, что испанцы страшатся участия в войне, и отнюдь не был уверен в победе Германии, прибегал ко всяческим раздражающим проволочкам и непомерным требованиям. К этому времени он был настолько уверен в Суньере, что 18 октября назначил его министром иностранных дел, изобразив смещение Бейгбедера как доказательство своей преданности державам оси. В ноябре Суньер был вызван в Берхтесгаден, и Гитлер выразил недовольство тем, что Испания медлит вступить в войну. К этому времени битва за Англию была проиграна германской авиацией. Италия уже предприняла действия в Греции и в Северной Африке. Серрано Суньер не дал желаемого ответа. Вместо этого он подробно охарактеризовал экономические трудности Испании.

Три недели спустя начальник германской секретной службы адмирал Канарис был послан в Мадрид, чтобы договориться о подробностях вступления Испании в войну. Он предложил, чтобы немецкие войска перешли испанскую границу 10 января в порядке подготовки к нападению 30 января на Гибралтар. Адмирал был удивлен, когда Франко заявил ему, что Испания не может вступить в войну в упомянутый срок. Каудильо боялся, как он говорил, как бы английский флот не захватил острова в Атлантике и испанские колонии. Он подчеркнул также нехватку продовольствия и неспособность Испании выдержать затяжную войну.

Поскольку высадка германских войск в Англии, казалось, откладывалась на неопределенное время, Франко выдвинул новое условие. Он не двинется, во всяком случае, до тех пор, пока Суэц не будет находиться в руках держав оси, ибо только тогда он будет уверен в том, что Испания не окажется втянутой в длительные военные действия.