Вторая любовь - [4]

— Ты! — присвистнула Дороти-Энн. — Ты, который так бессовестно их избаловал? Вот это будет денек!

— Если я и балую их, то только потому, что люблю, — от нахлынувших чувств у Фредди сел голос. — И тебя я тоже люблю, дорогая.

И вдруг ему показалось просто необходимым еще раз подчеркнуть это, словно у него не будет больше возможности снова произнести эти слова.

— Я люблю тебя несмотря ни на что, и больше самой жизни. Ты ведь веришь мне, когда я говорю это?

— Дор… Дорогой? — голос Дороти-Энн зазвучал чуть громче. — Что случилось? Что-то… Что-то с самолетом?

— Нет-нет, — заверил ее муж. — С самолетом все в порядке. Что с ним может случиться?

— Я… я не знаю… Просто… в твоем голосе послышалось что-то такое…

— Расслабься. — Фредди откинул голову назад. — Со мной и с самолетом все в порядке. Просто легкая болтанка.

— Фредди?..

— Я слушаю тебя.

— Я тебя тоже люблю. — Жена помолчала. — Возвращайся домой без приключений, хорошо?

— Я ведь всегда так поступаю, разве нет?

— Да, да-да, конечно.

Фредди отключил телефон, повернул голову набок и стал смотреть в иллюминатор.

Возвращайся без приключений…

Голос Дороти-Энн звучал так непривычно тревожно, она казалась такой обеспокоенной.

На него неожиданно нахлынуло мощное ощущение надвигающейся беды, предчувствие опасности, которой он не мог противостоять. Такое чувство возникало у него во время разбушевавшейся грозы, когда в небе сверкали молнии, или когда что-то будило его, а он все не мог догадаться, что же потревожило его сон.

Фредди смотрел в звездную ночь. Самолет стремительно несся сквозь тьму, прозрачную, словно хрусталь, и более глубокую, чем вечный сон, его крылья выбелил платиновый свет луны. Плотная пелена облаков внизу отливала серебром, и Фредди видел, как изящная, искаженная тень самолета скользит по ним. Моторы уверенно гудели.

«Какая глупость с моей стороны, — одернул он себя, — все отлично. Со мной ничего не случится».

Постепенно Кентвелл успокоился. Его сердце замедлило бешеный ритм, и казалось, дурные предчувствия отступили от него.

И тут раздалось громкое крак! и маленький самолетик завалился вправо.

Фредди вцепился в ручки кресла. Ноутбук фирмы IBM рухнул на ковер, и по всему салону полетели упавшие вещи.

Какого черта?

Самолет медленно выпрямился.

У Фредди тряслись руки, когда он нажимал кнопку внутренней связи.

— Что случилось? — его голос звучал хрипло.

— Прошу прощения, мистер Кентвелл, — спокойно ответил пилот, так спокойно, словно он ставил машину в гараж. — Мы шли на автопилоте, когда это произошло, а теперь перешли на ручное управление. И все-таки вам не помешает пристегнуть ремень безопасности.

— Но…

— Просто болтанка, сэр. Беспокоиться не о чем.

Фредди пристегнулся. «Просто болтанка, — повторил он про себя. — Не о чем беспокоиться…».

И тут это произошло снова. Еще одно крак! но на этот раз громче, чем в первый. Самолет снова завалился, теперь уже влево. И вместо того, чтобы выпрямиться, он продолжал снова и снова закручивать спираль, словно подчиняясь дьявольской пляске.

Сердце колотилось у Фредди в горле. Он не мог понять, что же пошло не так. Машина всегда была в отличном состоянии. Механики регулярно ее осматривали. На «лирджет» не жалели денег.

И тут вдруг он осознал наступившую тишину… внезапную, ужасную тишину.

Двигатели не работали, и без их помощи самолет теперь не стремился вперед, а свободно падал, несясь сквозь ночь, посвистывая, как завывает падающая бомба. Все время вниз, вниз, вниз, и Фредди понял, что это его последний полет. И он не смог сдержать подступивший к горлу крик.

2

Дороти-Энн в одиночестве стояла на крыше. Здесь наверху, сорока тремя этажами выше улицы, резкий ветер хлестал ее, и несмотря на кашемировую шаль, окутывающую молодую женщину, холод пронизывал ее до костей.

Прошло много времени с того момента, когда туман, принесенный тихоокеанским ветром, укрыл Золотые ворота. Опустилась ночь. Алькатрас, Тибурон, Сосалито, даже великолепный мост-щеголь, повисший над бухтой, все эти огни приглушило непроницаемое серое покрывало, сквозь которое печально доносились гудки, словно моряки с затонувших кораблей взывали к людям из полных призраков глубин.

Вдали, над перилами, опоясывающими террасу, появлялись и исчезали окна небоскребов финансового квартала, будто проглядывая сквозь медленно движущиеся шторы. Здесь ей не составляло труда представить себя плывущей в призрачной гондоле, что скользит в воздухе над мрачно освещенным покинутым жителями огромным городом. Этот образ поражал красотой и пугал, словно оперные декорации, которые вдруг вспомнились ей после прошедшего И наполовину забытого сна, но это не волновало Дороти-Энн. Это ее здание, ее собственное. Благодаря ему она оставила еще один след в небе города, а ее опоясывающая весь земной шар империя поднялась еще на одну ступень.

Подобно привидению она скользнула к южной стороне террасы, мимо освещенных скользящих дверей пентхауса. Туман клубился вокруг нее, воздушные змеи прикасались к ней и тут же превращались в ничто, стоило только притронуться к ним.

Дороти-Энн немного постояла там, глядя на юг, в направлении аэропорта, как будто одним усилием воли могла вызвать из мглы вертолет Фредди и аккуратно посадить его на крышу небоскреба.