Всю жизнь ты ждала (первая скрижаль завета) - [28]

– Не уверен, что она его послушает…

– Об этом я не подумал…

– Вы Данила? – раздалось сбоку.

Мы повернулись, как по команде, и увидели молодого мужчину – высокого, красивого и бледного, как полотно.

– Да. А вы Никита? – ответил Данила.

– Да.

– Это Анхель, знакомьтесь.

– Никита.

Мы пожали друг другу руки и направились к стоянке такси.

– Я боялся, что вас не будет, – сказал Никита по дороге.

– В смысле? – не понял Данила.

– Думаю самые ужасные вещи. Вдруг вы действительно ее украли, а переговоры о выкупе легче вести здесь. Вот и вызвали меня, – Никита посмотрел на нас еще раз и, кажется, немного успокоился.

– А мы боялись, что вы к нам не подойдете, – отшутился Данила. – Можно на «ты»?

– Да, конечно. Так будет легче. Мы сели в такси.

– Почему ты так отреагировал, когда я сказал, что она воспользовалась большой синей сумкой? – спросил Данила.

– Привычка, – ответил Никита.

– В каком смысле? – я не понял его ответа.

– Она берет ее только в том случае, когда уезжает в деревню. Там дом ее покойной бабки, – пояснил Никита. И добавил: – Всегда берет.

– Что ей могло понадобиться в деревне? – меня это удивило.

– Анхель? Если я не ошибаюсь… – уточнил Никита.

– Да.

– Вы, верно, иностранец?

– Да, я мексиканец.

Тем более. Если ты ведешь в России бизнес, то у тебя время от времени возникает навязчивое желание провалиться сквозь землю. Пропасть, раствориться, временно умереть. Так, чтобы никто, даже самые близкие люди не могли тебя достать.

У Кристины такое желание возникает не реже, чем раз в два-три месяца. И тогда она уезжает в этот дом, в глухую деревню. Там и мобильник не берет. Так что, даже если и захочешь, ни с кем не сможешь переговорить.

Такая своеобразная самоизоляция – от всех сбежать, обо всем забыть. Больше, чем на пару дней нельзя, но на пару иногда можно. Вот Кристина и бегает в этот дом. Не знаю, почему она берет с собой эту сумку, но это верный признак.

– Дорога туда известна? – спросил Данила.

– Дорога известна. Это за двести километров от Москвы. Глухое место…

– Плохие новости, – буркнул Данила.

– Хорошо хоть дорогу знаем, – протянул я и уставился в окно.

– Простите, но вам-то какое до этого дело?

Никита, допустим, – начал Данила, – ты знаешь, что некий человек находится в смертельной опасности. Более того, что он хочет покончить с собой… А я думаю, что дело именно таким образом и обстоит. Ты будешь сидеть и ждать, пока в местной газетенке разместят его некролог?

– Покончить с собой?! – Никита не знал, как реагировать.

– А что она, по-твоему, делает? – Данила уставился на Никиту.

– Я не знаю, не знаю… Ничего понять не могу. Все, кажется, было нормально…

Когда он говорил это, мне стало не по себе. Душевное смятение, которое он испытывал, невозможно описать словами. В нем буквально ходуном ходила бессильная злоба и отчаяние. Страх потерять самое дорогое, что было в его жизни, казалось, лишило Никиту разума.

Такси подъехало к его дому, и он начал прощаться.

– Нет-нет, мы не прощаемся Никита, – оборвал его Данила. – Мы едем с тобой.

– Со мной?! – он удивился и, наверное, даже не понял этих слов. – Зачем?!

– Послушай, Никита, она сбежала ото всех. Так? – Данила был спокоен и уверен.

– Так.

– И от тебя? – тут же продолжил Данила.

– И от меня… – Никита растерялся.

– Почему ты решил, что ты один сможешь ей помочь?

– Потому что я люблю ее! И это мой ребенок.

– Насколько я понял, это ее ребенок, а ты его папа. У вас такой уговор… – Данила внимательно вглядывался в зеленые глаза Никиты.

– Откуда тебе это известно?! – Никита был в растерянности. – Да это шутка, просто мы…

– Никита, раз мне это известно, то, наверное, я что-то понимаю в происходящем. Так?

– Так.

– И я говорю тебе, Никита, что это не шутка. Раз! И что ты один не справишься. Два! А теперь решай сам – остаемся мы или едем с тобой?

Никита озадаченно посмотрел по сторонам.

– Вы едете со мной… – произнес он через секунду.

– О чем я и говорил, – подтвердил Данила. – И пожалуйста, Никита, пойми, это нужно всем нам. Жизнь сложнее, чем тебе кажется, и проще, чем ты думаешь.

– В смысле?

– Слушай, давай обсудим это по дороге! Выходите!

На этих словах Данила стал рассчитываться с обескураженным таксисом, который наблюдал за нашей беседой с выпученными глазами.

Мы вышли из машины и уже через минуту сидели в автомобиле Никиты.

Никита гнал, как сумасшедший.

Данила сидел на переднем пассажирском сидении, я – сзади.

Свет фонарей, непроглядная ночь, моросящий дождь.

И странный для Никиты разговор.

*******

Откуда, ты думаешь, я знаю про плошкоштопие? – спросил у него Данила.

– Я не знаю. Но если бы знал, то вы бы сейчас здесь не сидели. Я никому об этом не рассказывал. Кристина – она уж точно никому не расскажет. О ее личной жизни знает только тот, с кем у нее эта личная жизнь. Итак?..

– Ты мне сказал.

Никита повернул голову и внимательно посмотрел на Данилу:

– Я?!

– Да. Ты сказал это во время своего последнего разговора с Кристиной. Уговаривал свою дочку повернуть свою головку.

Никита резко ударил по педали тормоза. Машина издала стонущий звук, ее занесло и мы чуть не оказались в кювете.

– Я так и думал! Вы подслушивали наши телефонные разговоры?! – он схватил Данилу за сюртук.