Всяко третье размышленье - [24]

Преподаванием чего? Искусства быть профессиональными любителями, наподобие собственных наших преподавателей в СтратКолле и ТУШе — каковые, оставаясь чертовски хорошими учителями, как писатели и/или ученые публиковались лишь от случая к случаю? Или, быть может, некой по-настоящему научной дисциплины — при условии, что мы отыщем близкую нашим сердцам и получим следующую ученую степень? Но для этого нам придется отставить „Творческое Писанье“ и заняться исследованиями и сочинением диссертаций…

Эту реку мы перейдем, когда до нее доберёмся, успев, по дороге к ней, основательно и пылко обсудить переход. Пока же… Весенние Каникулы! Давно уже „расставшись с нашей девственностью“: в духе рекомендации, выработанной Недом По Перезрелом Размышлении еще в Стратфордской средней, в первый день весны, — Дж. в начале первого курса, при участии все той же Марши Грин, с которой он так с той поры и встречается; Нед несколько раньше, на школьном выпускном вечере (у девушки это был „не первый раз“, в чем она не без смущения призналась на заднем сиденье принадлежавшей родителям Неда машины, — впрочем, то была не Джинни Гиман), — мы к настоящему времени сожительствуем с нашими подругами в построенных за пределами кампусов квартирках „общежитий женатых студентов“, предназначавшихся изначально для ветеранов Второй мировой, которые поступали в университеты благодаря солдатскому Биллю о правах, но постепенно присваиваемых более юными невенчанными парами, экспериментировавшими с „сексуальной свободой“. Джордж и Марша занимают однокомнатную квартирку со складными (убирающимися в стенную нишу) кроватями в густонаселенном студентами ТУ районе под названием Колледж-парк, — в удобном отдалении от родителей Рассказчика, вяло его порицающих, но, по счастью, никогда не покидающих Восточного побережья (здоровье мамы все ухудшается; ушедший на покой папа лишь о собственном покое теперь и печется), — Маршины ограничиваются тем, что пожимают плечами в своем Балтиморе. Нед с Джинни „встречаются“ в его спальне, находящейся в старом, викторианского стиля, доме, который стоит неподалеку от СтратКолловского кампуса, — одно- и двухкомнатные квартиры его сдаются множеству постоянно переезжающих с места на место женатых и неженатых студенческих и не студенческих пар и людей, вообще ни в какой связи не состоящих, но предпочитающих делить с кем-то жилье. У резвой Джинни имеется в одном из общежитий кампуса своя комната и своя соседка по комнате, однако Джинни по большей части „ночует“ у Неда, терпеливые родители коего округляют (при мысли и о выбранной их сыном подруге, и о его образе жизни вообще) глаза, но стараются относиться к нему С Пониманием. Весенние каникулы приходятся в двух университетах примерно на одно время, и наша четверка решает Прошвырнуться: погрузить кое-какое туристское снаряжение в стареющий, но еще исправный, окрашенный в два оттенка зеленого цвета фургончик Рассказчика („олдсмобиль“) и спуститься по побережью, ставя на ночь палатки, до Ки-Уэста, штат Флорида! Южная оконечность США, на которой никто из них еще не бывал, — земля Хемингуэя!

— Звучит довольно мило, — признает матушка Дж., лежащая в постели, которую она покидает все реже и реже (и которая стоит теперь в гостиной, поскольку одолевать подъем по лестнице матушке уже не по силам).

Именно так, Довольно Мило, все и выглядело, Но крайней мере сначала: приподнятое настроение, веселье, кто-то сострит — все смеются, взаимное подтрунивание, грубоватые шуточки, пение под автомобильное радио, обсуждение Больших Вопросов Жизни, — пачки только что появившихся сигарет „Кент“ с фильтром пустеют одна за другой под пиво и еду, наскоро приготовленную на походной плите, а мы неуклонно продвигаемся на юг, переезжая от кемпинга к кемпингу, от Национального парка к Национальному парку, — не по нынешним соединяющим штат со штатом скоростным шоссе, которые только еще предстоит построить администрации Эйзенхауэра, но по 9-й федеральной магистрали и разного рода второстепенным дорогам, ежедневно пополняя бензином по 25 центов за галлон бак упивающегося горючим старого „олдса“ — Виргиния, обе Каролины, Джорджия.

— По зрелом размышлении, — наполовину серьезно сокрушается Рассказчик, едва покинув пределы Чарльстона, штат Южная Каролина, где он в третий или четвертый раз наполнил этот самый бак (они договорились платить за горючее поочередно, и в этот день черед был его), — нам, может, и стоило бы выставлять всем напоказ наши ёбаные большие пальцы и передвигаться автостопом.

От неизменно рассудительной Марши поступает возражение:

— Интересно, кто это стал бы подсаживать нас четверых со всем нашим барахлом? Я полагаю — никто.

— Не вижу проблем, — шутливо отвечает ей Нед. — Мы, мужчины, прячемся, вы, сексуальные фифочки, стоите на дороге: одна рука на бедре, большой палец другой поднят кверху.

Шуточку подхватывает Джинни.

— Другой большой палец? — притворно удивляется она. — Не ёбаный большой палец, как ты именовал его прежде?

Она осматривает оба своих, потом игриво посасывает каждый.

— И кстати, какой из них? На вкус они одинаковы.