Всякие диковины про Баха и Бетховена - [8]

Все в нём просто души не чаяли — его нельзя было не любить, он обладал мягким нравом и живым весёлым характером. Кроме того, Моцарт был хорош собой. Его лицо отличалось аккуратными, правильными чертами и приятным, нежным выражением. В довершение всего по особым случаям он надевал изящнейшую одежду (разумеется, очень маленького размера) и роскошный завитой парик. Но, несмотря на свое изысканное обаяние, Моцарт едва ли не во всём был похож на зверька: блестящ, как глаза хомячка, игрив, как котёнок, и ласков, как щенок. Моцарту нужно было постоянно чувствовать любовь окружающих (а они его действительно любили), и сам он с юных лет без конца влюблялся в прекрасных дам. Однажды он без памяти увлекся Марией-Антуанеттой (будущей королевой Франции, которая затем лишилась головы или, если хотите, потеряла голову — крайне легкомысленно с её стороны!) и сообщил ей, что собирается на ней жениться, чем её немало позабавил. Став постарше, этот зверёк обнаружил чувство юмора совершенно в духе представителей животного мира. Он мог быть очень забавным, но также и совершенно отвратительным. Одержимый всем, что происходит в туалете, и соответствующими запахами (кстати, как и его родители) — и он мог рисовать… Всё, хватит. Остальное можете дофантазировать сами…

Ладно, хватит фантазий! Вернёмся к невинному ребёнку. Моцарт был настолько очевидно гениален, что папа Леопольд (скрипач, композитор и музыкальный педагог) решил: мир должен услышать игру Вольфганга и его сестры Марии Анны (известной как Наннерль). И, сказав не слишком сентиментальное «прощай» родному Зальцбургу, где семья Моцарта чувствовала себя как в ловушке, — это был крошечный городок, который мог предоставить крайне ограниченные возможности юным дарованиям, — они отправились в большое турне по крупным городам Европы. (Что, кстати, очень хорошо для нас, ибо Леопольд начал писать своим друзьям в Зальцбург длинные письма, хвастаясь триумфами Вольфганга и Наннерль. Эти письма, а также более поздняя переписка между членами семьи содержат огромное количество информации о жизни Моцарта — всё это сегодня изучают, анализируют, рассматривают со всех сторон, переворачивают вверх ногами, читают задом наперед и т. д., и т. п., и пр. моцартоведы всего мира.) Дети повсюду давали концерты — обычно сначала Наннерль с блеском исполняла трудные пьесы, а потом (бедная Наннерль!) её затмевал младший брат. Моцарт не только исполнял столь же трудные сочинения — даже те, что видел впервые, — и играл с сестрой в четыре руки (тогда это было в новинку), но и на основе предложенных публикой мелодий сочинял тут же на месте большущие пьесы. Люди просто не верили, что он это делает безо всякой подготовки, и всё время пытались его поймать — закрывали клавиатуру куском ткани (непонятно только для чего), понимающе улыбались друг другу и ждали, когда маленький Моцарт попадёт впросак. Не тут-то было — он играл всё так же восхитительно, как и раньше. Затем кто-нибудь из публики предлагал исполнить сложную песню, но извинялся, что забыл дома ноты (и при этом, наверное, всё время подмигивал аудитории). Нет проблем — Вольфганг слушал песню один раз и затем сочинял великолепный аккомпанемент, порой гораздо лучше оригинала. Конечно, публика просто преклонялась перед ним, тем более что Моцарт искренне огорчался и заливался слезами, если ему казалось, будто его перехвалили.

Всё это было в некотором смысле замечательно, но тут имелись и свои минусы. Во-первых, к Моцарту относились как к дрессированному животному, что было неправильно, даже если он и был похож на животное. Хотя Моцарт и представлял собой музыкальный феномен, во всём остальном он ведь был нормальным ребенком — увы, лишённым нормального детства. Из-за всех этих путешествий у него пошатнулось здоровье. Путешествия в запряжённых лошадьми каретах длились бесконечно и, как правило, были сопряжены с немалыми неудобствами. Иногда Моцарту приходилось часами опираться на локти, почти висеть только для того, чтобы уберечься на ухабах от лишних синяков. Музыкальная работа, хотя и очень нравилась Моцарту, тоже требовала большого напряжения: ведь ему приходилось сочинять или играть в любое время дня и ночи. Проблемы со здоровьем, которые появились у него позднее, возможно, были следствием неправильного образа жизни. Но хуже всего — во всяком случае, по мнению Леопольда, — было то, что, несмотря на всю славу и обожание, Моцарты зарабатывали не так уж много денег. Да, их жизнь была трудной. И хотя родиться гением — это замечательно, жизнь Моцарта, наверное, была бы куда легче, родись он таким, как все. А вот наша — нет, потому что у нас не было бы его музыки…

Таким был Моцарт в детстве. А теперь пристегните потуже ремни, потому что мы немного попутешествуем во времени. Все пристегнулись? Тогда давайте перескочим на несколько лет вперёд… И кто этот элегантный юноша? Какое совпадение — это Моцарт! Сейчас он в Вене, великой столице Австрии. Долгие годы Моцарт не мог вырваться из Зальцбурга, освободиться от его мелочных сплетен — ему это удалось только в двадцать пять лет. На самом деле он всего лишь поменял их на мелочные сплетни Вены, но, по крайней мере, в Вене было гораздо больше сплетников, да и сплетничали они более остроумно и изысканно. Делать музыкальную карьеру в Вене было отнюдь не просто, но Моцарт всё же предпочёл её Зальцбургу. В Зальцбурге он состоял на службе у архиепископа, который обращался с ним как со слугой и платил жалкие гроши. Моцарт очень хотел уйти, но у него всё не получалось. Однажды, когда он уже был знаменитым на весь мир оперным композитором и только что с большим успехом выступил в Мюнхене, архиепископ отправился в официальную поездку в Вену и взял с собой Моцарта в качестве одного из домочадцев. Моцарту, совсем не хотевшему ехать, пришлось столоваться вместе с лакеями и поварами. Вдобавок ему запретили давать концерты в домах важных персон (которые могли бы хорошо заплатить). В конце концов Моцарт пожаловался, высказал архиепископу всё, что о нём думает, в ответ услышал всё, что о нём думает архиепископ (причём высказано это было языком, отнюдь не подобающим официальному представителю Церкви), и был вышвырнут (буквально) со службы подручным архиепископа, давшим Моцарту здоровенного пинка под зад. Н-да… Не слишком изящный запуск на орбиту карьеры… Но ведь сработало! Освободившись от оков Зальцбурга, Моцарт вскоре стал весьма знаменит, давая множество концертов, на которых он с непринужденным изяществом исполнял собственную фортепианную музыку и дирижировал исполнением, собственных восхитительных оркестровых произведений. Он также написал много оперной и камерной музыки, и многие считали его лучшим из всех живущих музыкантов. (Даже Йозеф Гайдн — выдающийся композитор того времени — сказал как-то раз Леопольду при встрече: «Ваш сын — величайший композитор среди всех, кого я знаю лично или по имени» — настоящий комплимент со стороны другого гения.)