Вся жизнь перед глазами - [61]
Подружка рассмеялась, улыбнулся и парень. Оба они с ней навсегда… Ее семья… У нее в душе хватит для них места — как в теле хватает места для сердца и легких. Она была способна на любые чувства. Кроме зависти.
— Ладно, пошли. Если собираешься закатить истерику из-за того, что меня выбрали королевой, лучше спрятаться в туалете.
Диана осмотрела волчий загон, но тот был пуст. Внутри ограды, скользя между скалами, двигалась только неясная тень.
Дышалось с трудом: она слишком долго бежала.
Добравшись до Эммы, она рухнула на колени, притянула дочь к себе и, глубоко дыша, зарылась в золотые волосы, словно хотела навсегда запомнить все это: запах детского тела и палой листвы, мелодию из бакалейной лавки и все ароматы физического, материального мира, запомнить то, что стояло за ними, — производную детства, милосердия и любви. Она ощущала и вбирала в себя все непостижимое разнообразие жизни, пока не подняла глаза на тень, за которой следили широко распахнутые синие глаза ее дочери.
Тень двигалась внутри клетки, но волк был на свободе.
Апрель
Они стояли в девчачьем туалете, когда раздались первые звуки выстрелов из автоматического пистолета: тра-та-та. Звуки доносились откуда-то издалека, словно звучали не наяву, и девочки продолжали причесываться и прихорашиваться перед зеркалом…
Тра-та-та…
Тра. Та. Та.
— Хочешь конфетку? — спросила одна другую и протянула пакетик со сладостями.
Та выбрала мятную и положила в рот. От резкого вкуса перехватило дыхание.
Тра. Та. Та.
— Что это? — Она затолкнула щетку для волос в рюкзак, рядом с хрестоматией английской литературы. Вообще-то к сегодняшнему уроку надо было прочитать первую главу «Дейзи Миллер»[4], но она ее даже не открывала.
Так-так-так-так-так.
Снова этот звук, и сразу после — мягкий, булькающий всхлип.
— Что за черт? — проговорила одна из девушек.
— Что это было?..
Вторая направилась к двери, но подружка схватила ее за локоть:
— Стой, не ходи. А вдруг там?..
— Что?
— Не знаю. — Она выпустила ее локоть.
— Кто-то дурачится. Наверное, Райан Балбес…
Тра-та-та…
Волк вышел в открытую дверцу. Он выглядел растерянным, смущенным, словно впервые оказался по другую сторону загородки.
Диана закричала. Волк услышал ее крик, поднял голову, принюхался, потом обернулся назад, будто на собственную тень, которая его, похоже, напугала, и завыл.
Этот вой, вначале тихий, как только что включенная магнитофонная запись, постепенно набирал силу и креп. Невозможно было определить, откуда исходит звук — может быть, от тени? Диана не удивилась бы, если бы оказалось, что его издает она сама…
Эмма не двигалась.
Она даже дышать перестала, хотя ее ноздри подрагивали, а в глазах стояли слезы.
Они не услышали, как открылась дверь в комнату.
И не услышали звука его шагов.
Одна девочка, зажмурившись, шептала молитву: «Прости нам долги наши, как мы прощаем должникам нашим…»
Первая кивнула и открыла глаза. Медленно подняла их вверх, потом опустила вниз, на линолеум, потом перевела взгляд на дверь перед собой и закричала.
В этом крике было столько отчаяния, что ее подружка уставилась на свои ладони и отчетливо увидела, как ее жизнь скатывается с них мраморным шариком и катится прямо под ноги Майклу Патрику, к его белым кроссовкам «Найк» с голубыми молниями по бокам и болтающимися шнурками. Она ускользает слишком быстро и уже откатилась слишком далеко, чтобы можно было вернуть ее назад.
Волк оскалил зубы.
Он стоял футах в двенадцати от нее, но Диана ясно видела его и чувствовала его звериный запах. Дикий зверь. Никем не прирученный. Такой же когда-то жил у ее дружка — она помнила синие глаза и вой, доносившийся из соседней комнаты. Но тогда это было совсем другое. Это не было ее жизнью.
Его зубы под розовыми деснами сияли белизной, хотя он никогда не умывался, — разве что под дождем. От волка пахло солью и жарким дыханием. Шерсть у него свалялась, особенно на спине, а вокруг пасти запеклась кровь. Он поднял морду и жадно понюхал воздух, потом сделал к ним с дочкой неторопливый прыжок и припал к земле.
— Ну? — Его голос разорвал тишину.
Девушки вздрогнули.
— Ну, — повторил он чуть мягче, словно извиняясь за то, что их напугал. — Которую из вас пристрелить?
— Мама, — повторила Эмма еще раз и тихонько заплакала.
От звука дочкиного голоса Диана очнулась.
— Мама…
На какую-то секунду она увидела, как солнечный свет разливается в воздухе, плывет тягучими волнами, невесомый, как и сам воздух.
Наступил миг, ради которого она родилась. Только ради него ей было позволено стать матерью и дожить до мук среднего возраста. Настал момент истины, и она отказалась от себя: от колокольчиков и браслетов, пирамид и планет — всех тех вещей, которых не видела никогда в жизни и никогда уже не увидит…
Одна из них наконец сглотнула, перевела дыхание и прошептала:
— Пожалуйста, не убивай никого из нас.
Она широко распахнутыми глазами умоляюще смотрела на убийцу. Ей вдруг почудилось, что запахло Глупышом — ее собакой. Пес пришел с дождя и дрожит, прижавшись к ней теплым комком любви и преданности.
Майкл ухмыльнулся:
— Я убью только одну. Но вот кого?
Вторая заплакала. Из глаз хлынули теплые слезы. Мистер Макклеод рассказывал на уроке, что сердце на девяносто пять процентов состоит из воды, а мозг…
Получив на День святого Валентина анонимную записку с призывом: «Будь моей!», преподавательница маленького мичиганского колледжа Шерри Сеймор не знает что и думать. Это дружеский розыгрыш или действительно она, хорошо сохранившаяся и благополучная замужняя женщина, еще в состоянии вызвать у кого-то бурную страсть? Между тем любовные послания начинают сыпаться одно за другим, и неожиданно для себя самой сорокалетняя Шерри с головой окунается в безумный роман, еще не подозревая, к каким драматическим событиям приведет ее внезапный взрыв чувств.
Имя Вадима Голубева знакомо читателям по его многочисленным детективам, приключенческим романам. В настоящем сборнике публикуются его детективы, триллеры, рассказы. В них есть и юмор, и леденящее кровь, и несбывшиеся мечты. Словом, сплошной облом, характерный для нашего человека. Отсюда и название сборника.
Любовь и ненависть, дружба и предательство, боль и ярость – сквозь призму взгляда Артура Давыдова, ученика 9-го «А» трудной 75-й школы. Все ли смогут пройти ужасы взросления? Сколько продержится новая училка?
Действие романа происходит в США на протяжении более 30 лет — от начала 80-х годов прошлого века до наших дней. Все части трилогии, различные по жанру (триллер, детектив, драма), но объединенные общими героями, являются, по сути, самостоятельными произведениями, каждое из которых в новом ракурсе рассматривает один из сложнейших вопросов современности — проблему смертной казни. Брат и сестра Оуэлл — молодые австралийские авторы, активные члены организации «Международная амнистия», выступающие за всеобщую отмену смертной казни.
В пригороде Лос‑Анджелеса на вилле Шеппард‑Хауз убит ее владелец, известный кардиолог Ричард Фелпс. Поиски киллера поручены следственной группе, в состав которой входит криминальный аналитик Олег Потемкин, прибывший из России по обмену опытом. Сыщики уверены, убийство профессора — заказное, искать инициатора надо среди коллег Фелпса. Но Потемкин думает иначе. Знаменитый кардиолог был ярым противником действующей в стране медицинской системы. Это значит, что его смерть могла быть выгодна и фигурам более высокого ранга.
Запретная любовь, тайны прошлого и загадочный убийца, присылающий своим жертвам кусочки камня прежде чем совершить убийство. Эти элементы истории сплетаются воедино, поскольку все они взаимосвязаны между собой. Возможно ли преступление, в котором нет наказания? Какой кары достоин человек, совершивший преступление против чужой любви? Ответы на эти вопросы ищут герои моего нового романа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.