Вся жизнь — игра - [31]

Пожалуй, впервые за многие годы Маргарита расплачивалась точно по счетчику: обычно она щедро платила за любую услугу сверх положенного, это было для нее естественным, как дыхание.

Но тут — случай особый. Ее доставил потомственный таксист, продолжатель знаменитой династии. А у знаменитостей есть, конечно, своя профессиональная гордость. И задеть ее — ни-ни!

На прощание юный водила сказал:

— Если будете такси вызывать по телефону, так и скажите: прошу прислать не первого попавшегося, а Завьялова Константина!

— Непременно, — пообещала она. — Зачем мне первый попавшийся? Я привыкла ко всему самому лучшему.

Костя закусил губу — уж не расплакаться ли собирался? Дверца захлопнулась, и экипаж неведомой марки молниеносно испарился, взметнув легкое облачко пыли. Видимо, Константин включил уже не первую скорость, а… десятую, двадцатую… вообще какую-то космическую. Профессиональная гордость не позволяла, чтобы женщина, пусть даже самая прекрасная, заметила на его глазах слезы.

Глава 2 БАБОЧКА С СИНИМИ КРЫЛЬЯМИ

Может, гостиница «Лазурная» и считалась в городе «поглавнее», но «Жемчужина» пришлась Маргарите по сердцу.

Вообще-то она предпочла бы что-то более броское, с бьющей в глаза роскошью, в стиле ампир, к примеру: с позолотой, тяжелыми бархатными портьерами… «Жемчужина» же снаружи выглядела просто гигантским кирпичом, поставленным на ребро. Но эта прямоугольная геометрия отеля скрадывалась благодаря тому незримому духу веселья и праздника, который пронизывал все помещения.

Возможно, этим «Жемчужина» была обязана фестивалям КВН, проходящим тут каждую зиму. И пусть сейчас была вовсе не зима, а жаркий июль: видимо, смех, особенно звучащий в больших количествах, имеет свойство материализовываться, проникать в стены и потолки и сохраняться там длительное время.

В конце этого месяца Маргарите стукнет тридцать — кругленькая дата, если вдуматься.

Но сегодня, прихорашиваясь перед зеркалом в своем номере «люкс», она чувствовала себя маленькой задорной девочкой. Как раз такую девчонку она видела однажды в кавээновской передаче. Школьная команда тогда открывала фестиваль смеха, это называлось «Яичница»: вылупятся или не вылупятся из этих детишек настоящие мастера шутки?

Девчонка, помнится, выскочила на сцену в мини-юбочке и с двумя огромными синими бантами. И дали-то ей произнести всего одну реплику, но она, похоже, чувствовала себя королевой сцены.

Почему-то Маргарита тогда решила, что девочку непременно должны звать Настей. У нее было все впереди, у этой Настеньки, похожей на бабочку с синими крыльями, и верилось, что все в ее жизни сложится блестяще.

Сейчас, когда Маргарита Александровна Солнцева расчесывала свою темную, с золотым отливом, львиную пышную гриву, ей внезапно захотелось тоже прихватить волосы двумя синими капроновыми бантами. И — вспорхнуть, подобно веселой бабочке.

Только банты ей, пожалуй, больше подошли бы зеленые, под цвет глаз…

Она усмехнулась своему глупому ребяческому желанию. И ограничилась изысканно дорогой золотой заколкой, загадочно мерцавшей в темно-каштановых локонах. Эта заколка была настоящим произведением прикладного искусства, ее изготовил на заказ один из лучших ювелиров Москвы.

Туалет Маргариты был продуман от и до. Валя Юдашкин славно над ним потрудился. Это был эдакий промежуточный вариант между роскошью вечернего наряда и аристократической простотой, так называемое «маленькое французское платье». Простое, без украшений, в облипочку. Узкий вырез ворота спускался низко, приоткрывая заманчивую ложбинку на груди, но все же его нельзя было назвать большим декольте. Длина — выше колен, но это еще не мини. Приоткрыто ровно столько, чтобы намекнуть на безукоризненную форму ног — и в то же время чтобы приходилось лишь догадываться, что именно спрятано от постороннего нескромного взгляда.

Висячие золотые серьги из множества тончайших цепочек достаточно крупные, но не настолько, чтобы казаться простой бижутерией. И макияж — броский, но не наглый: приглушенно-бордовая помада, легкие мазки румян того же оттенка на скулах, на узких длинных ногтях — такой же сдержанно-темный лак.

Словом, наша героиня в полной мере проявила щедро отпущенное ей природой чувство меры.

Среди художников, которые в дни гонораров нередко посещали их казино, она слышала выражение: «брюлловское чуть-чуть». Они рассказали ей такую историю — неизвестно, исторический ли факт или вымысел.

Однажды великий живописец Карл Брюллов посмотрел на картину, выполненную его учеником, и остался недоволен: не было в полотне жизни, хотя все правила ремесла точно соблюдены. Мастер взял кисть и, почти не задумываясь, поставил в уголке едва заметную точку. И вдруг, ко всеобщему изумлению, произведение заиграло, заискрилось, хотя самого этого крошечного мазка вовсе не было на нем заметно!

Маргарите очень понравилась тогда эта теория «чуть-чуть», так хорошо соответствовавшая ее собственному мироощущению.

Сейчас для нее этим последним решающим мазком стали две капельки духов, нанесенные на шею под мочками ушей. Она глянула в трюмо и убедилась: да, все в порядке, я неотразима.

Впрочем, это осознание собственной женской силы не было ей в новинку. Оно никогда и не нарушилось бы, если б не Георгий…