Вся ваша ненависть - [72]

– Че как, мой чернокожий возлюбленный? – отвечаю я и тоже краду креветку.

И тут – кто бы мог подумать! – Крис вспоминает, что пришел сюда не один, и подходит к нашему столику. Поздоровавшись с Майей и Райаном, он поворачивается ко мне:

– Хочешь пофоткаться или типа того?

Опять говорит как робот. По шкале от одного до десяти на моем «заколебометре» он заколебал меня на все пятьдесят.

– Нет, спасибо, – говорю я ему. – Я не буду фоткаться с тем, кто пришел сюда со мной через силу.

Он вздыхает.

– Чего ты начинаешь?

– Я начинаю? Вообще-то это ты весь вечер ходишь как отмороженный.

– Да блин, Старр! Ты хочешь долбаных фоток или нет?

Мой «заколебометр» взрывается. Бабах. Разлетается на куски.

– Нахрен твои фотки. Сфоткайся сам и засунь их себе в задницу.

Я ухожу, игнорируя Майю, которая просит меня вернуться. Крис идет следом. Он пытается схватить меня за руку, но я ее отдергиваю и иду дальше. На улице темно, но я легко нахожу на парковке «роллс-ройс». Будь внутри водитель, я бы попросила отвезти меня домой, но его нет. Я залезаю в машину и запираю двери.

Крис стучит в окно.

– Старр, перестань…

Он складывает ладони биноклем и прикладывает к тонированному стеклу, пытаясь меня разглядеть.

– Давай поговорим?

– О, значит, теперь ты созрел?

– Это ты со мной не разговариваешь! – Наклонившись, он прижимается к стеклу лбом. – Почему ты не рассказала мне, что это ты свидетель, о котором передавали в новостях?

Он спрашивает спокойно, но для меня его слова – как удар под дых.

Он все знает.

Я открываю дверь и подвигаюсь, уступая ему место. Крис садится рядом.

– Как ты узнал? – спрашиваю я.

– Из интервью. Я смотрел его с родителями.

– Но моего лица ведь не показывали.

– Старр, я же знаю твой голос. А потом тебя показали со спины, когда ты гуляла с той ведущей… Я миллион раз видел, как ты уходишь, поэтому знаю, как ты выглядишь сзади… Звучит по-извращенски, да?

– То есть ты узнал меня по заднице?

– Я… ага. – Он заливается краской. – Но не только. Все встало на свои места – то, как ты расстроилась из-за школьного протеста и из-за Халиля… Нет, я не к тому, что иначе ты бы не переживала… Переживала бы, просто… – Он вздыхает. – Не знаю, Старр. Просто я понял, что это ты. Это же ты, правда?

Я киваю.

– Солнышко, ты должна была мне рассказать. Почему ты утаиваешь от меня такие вещи?

Я наклоняю голову.

– Ого. У меня на глазах убили человека, а ты ведешь себя как мудак, потому что я тебе не рассказала?

– Я не специально.

– А ты задумайся на секундочку, – говорю я. – Ты мне сегодня не сказал и двух слов, потому что я не рассказала тебе об одном из худших событий в своей жизни. Ты когда-нибудь видел смерть?

– Нет.

– А я видела дважды.

– И я этого не знал! – восклицает он. – Я твой парень, но даже не догадывался… – Он смотрит на меня, и в глазах его читается та же боль, которая была в них, когда я отдернулась от него несколько недель назад. – Ты утаила от меня огромную часть своей жизни, Старр. Мы вместе уже больше года, но ты ни разу не упомянула ни Халиля, который, как ты сказала, был твоим лучшим другом, ни того другого человека, который умер у тебя на глазах. Ты просто мне не доверяешь, вот и все.

У меня перехватывает дыхание.

– Все… Все совсем не так.

– Неужели? А как? Кто мы? Просто друзья, которые фанатеют от «Принца из Беверли-Хиллз» и обжимаются?

– Нет. – У меня дрожат губы, голос едва слышен. – Я… Я не могу поделиться этой частью своей жизни, Крис.

– Почему?

– Потому что, – хрипло отвечаю я. – Окружающие используют это против меня. Я сразу превращусь либо в бедняжку-Старр, на руках у которой умерла подруга, либо в нищенку-Старр из гетто. Так ко мне относятся учителя.

– Ладно, я понимаю, почему ты не делишься этим в школе, – вздыхает Крис. – Но я ведь не такой. Я бы не стал относиться к тебе иначе. Ты как-то сказала мне, что я единственный человек в Уильямсоне, с кем ты можешь быть собой, но на самом деле ты до сих пор мне не доверяешь.

Еще секунда, и я разревусь.

– Ты прав, – киваю я. – Я тебе не доверяла. Я просто не хотела, чтобы ты видел во мне девчонку из гетто.

– Но ты не дала мне и шанса. Я хочу тебя поддержать. Только доверься мне.

Боже. Как же тяжело быть двумя разными людьми. Я выдрессировала себя говорить двумя разными голосами и при определенных людях обсуждать определенные вещи. Я мастерски меняю маски. И хотя я утверждаю, что с Крисом мне не нужно выбирать, какой Старр быть, видимо, до какой-то степени делать такой выбор все-таки необходимо, пускай я этого и не осознаю. А еще часть меня верит, что рядом с такими, как он, мне существовать не суждено.

Я не буду плакать, я не буду плакать, я не буду плакать.

– Пожалуйста, – просит Крис.

И я сдаюсь и рассказываю все.

– Мне было десять. Когда умерла моя подруга, – говорю я, глядя на свой французский маникюр. – Ей тоже было десять.

– Как ее звали? – спрашивает он.

– Наташа. Стреляли из машины. Родители в том числе поэтому и перевели нас с братьями в Уильямсон. Пытались таким образом защитить. Им пришлось работать не покладая рук, чтобы оплатить наше обучение.

Крис ничего не говорит. Мне это и не нужно.

Я тяжело вздыхаю и оглядываюсь.